Книга Перстень русского дракона, страница 27 – Виктория Лисовская

— Змей?! Что за чепуху вы говорите? Не верю я в эти сказки! Девятнадцатый век на дворе, технический прогресс, а вы такое мракобесие распространяете! — хмыкнул Аркадий Петрович.

— А вы как думаете, что с бедняжкой произошло? — встряла в разговор Глафира.

Доктор Свирин обернулся и внимательно вгляделся в лицо Глаши.

— Хороший вопрос, барышня! А вы, собственно говоря, кто?

— Я Глафира, личная помощница сыщика Аристарха Венедиктовича, — склонила она голову, показав на столичного детектива.

Тот приосанился и солидно кивнул, поправив свои пышные усы.

— Да, ей можете рассказать свои впечатления от этого преступления!

— Ой, ну какие могут быть впечатления? — Свирин развел руками. — Я только что приехал, надо ручку отвезти мне в лабораторию, я там внимательно осмотрю все. Но на первый взгляд под ногтями эпидермиса, остатков кожи нет. Ручка пробыла в воде пару дней, не больше трех, а то бы так распухла, что ни одно кольцо бы не сохранилось. Кстати, обратите внимание на колечко! Оно дорогущее! Удалось узнать, кому оно принадлежало?

— Удалось-удалось, — закивал головой Сиропский. — Это пропавшая племянница Якова Борисовича из Вишневки Луиза, ее кольцо точно, свидетели опознали.

— Ой, помню ее. Красавица какая была! — покачал головой Аркадий Петрович. — Она буквально за неделю до отъезда просила у меня порошки для желудка, жаловалась на боли в желудке. Ой-ой! Какая жалость! — Теперь в жизнерадостных глазах толстячка заплескалась жалость к погибшей девушке.

— А скажите, рука каким образом отделена от туловища? — задумавшись, задала главный провокационный вопрос Глафира. Вопрос, который как раз таки мог поставить точку в расследовании.

— Что вы имеете в виду, девушка?

— Хорошо, спрошу иначе! Руку откусили и выплюнули или отрубили, например, топором, отпилили пилой? — внимательно глядя на доктора, спросила Глаша.

Свирин задумался, почесал в затылке, внимательно оглядел срез руки, а потом ответил:

— Вы знаете, мне нужно провести все необходимые исследования, сейчас, на первый взгляд, рана рваная, она вполне могла быть и отрублена топором, и могла быть откушена. Нужно разбираться!

— А вы ранее осматривали тут же найденную руку конюха Григория Безуглова? У него была такая же рана? — сморщив курносый носик, спросила Глафира.

Тут замялся исправник Сиропский.

— Понимаете, рука конюха провела в озере больше недели, там все опухло, воняло, просто кусок мяса. Мы просто похоронили в могиле, так жинка его захотела, чтобы было где поплакать о муже, — оправдывался исправник.

— То есть вы ту руку не видели? — поинтересовалась Глафира.

— Я слышал, конечно, эту историю, но сам фрагмент тела мне не показали! — снова улыбнулся доктор.

— Понятно, жаль, а то можно было бы сравнить эти раны!

— Ой, что тут сравнивать?! Змей подколодный сожрал их, и все дела! — в сердцах воскликнул Сиропский.

— Какой-то странный и избирательный у вас Змей, тела ест, а руки выплевывает! Не любит, что ли?! Не вкусно? — хмыкнула Глафира.

Доктор Свирин лучезарно улыбнулся, а сыщик Свистунов сначала захихикал, а потом погрозил своенравной служанке пальцем.