Онлайн книга «Мольберт в саду Джоконды»
|
Лиза склонялась все же вернуть «Мону Лизу» в Лувр – пусть тогда и разбираются, что к чему. Не исключено, что будет полицейское расследование и выйдут на нее. Но, вероятнее всего, никакого расследования, которое только может выставить Лувр, да и весь французский аппарат, в дурном свете, не будет, и эксперты музея, установив, что кто-то вернул им подлинник, просто вывесят его в зале, изъяв копию – и никто ничего не заметит. Никто не заметит? Лиза приняла решение, что так и сделает, и сделала бы, если бы во время предрождественской, уже военной, суеты на столкнулась в лавке на Елисейских Полях с Юрбеном. * * * …Тот сам окликнул ее, и когда Лиза, сначала не узнав его (он переменился – глубокий красный шрам пересекал его щеку, а вместо зализанных черных волос остался только голый череп), повернулась и поняла, с кем имеет дело, то инстинктивно загородила собой Клодетт, которая, увлеченно грызя большой рубиново-красный леденец, казалось, не замечала ничего вокруг. – Крошка, а у тебя ведь дочка! – произнес Юрбен, пялясь на девочку. – Какая, однако, симпатичная… Дай-ка дядя тебя погладит… Встав между Клодетт и Юрбеном, Лиза сурово сказала: – Думаю, нам не о чем говорить! Тот, усмехнувшись, заявил: – Может, и нет, а может, и есть. Я бы на твоем месте, крошка, не был столь категоричен. Ты ведь помнишь то дельце, в котором ты нам так помогла? Как она могла забыть! – Оно ведь выгорело, во что я сам не верил! И знаешь, что самое интересное – я ведь был в Лувре после… Лиза перебила его: – Я поняла. – Нет, крошка, ты не поняла. Я был в Лувре и видел всех этих людишек, не только туристов, но и маститых экспертов, которые, стоя перед итальянской синьорой и пуская от счастья слюни, не сомневались в том, что взирают на вернувшийся подлинник. В то время, крошка, как там висит копия! И, понизив голос, он добавил: – Сделанная тобой, крошка, копия! Вокруг них сновали люди, царила суета, а Лиза вдруг подумала, что если Юрбен достанет складной нож и пырнет ее в сердце, а потом вразвалочку неспешно уйдет, то ведь никто и не заметит, решив, что даме от духоты стало плохо. – Думаю, настало время нам распрощаться – раз и навсегда! – отчеканила Лиза, а Юрбен продолжил: – Ну, это как посмотреть, крошка. Понимаешь, ведь тот коллекционер, который получил подлинник, безмерно счастлив. И готов заплатить за другие интересующие его работы. А он очень, очень богат! Не за подлинник, а за копию, причем копию похуже. – И так вышло, что теперь в курсе того, что произошло, только три человека, потому как других уже на белом свете нет: коллекционер, я да ты, крошка! – Мамочка, – подала голос Клодетт. – А почему у дяди такое лицо? Юрбен, расхохотавшись, взял с прилавка и протянул Клодетт большое сахарное яблоко, и девочка послушно взяла его. – Дядю тоже пытались убить плохие люди, но они сами свернули ласты, а дядя вот жив… Закрывая дочке уши руками, Лиза гневно заметила: – Нам не о чем с тобой говорить! – А я вот думаю, крошка, есть. Потому что если все, кто причастен к афере, умерли, то она никогда не раскроется. Коллекционер никому ничего не скажет, я никому ничего не скажу, ни ты никому ничего не скажешь, не так ли? Я ведь уже говорил, какая прелестная у тебя дочурка? |