Книга Судьба уральского изумруда, страница 41 – Алина Егорова

Лена робко протиснулась в дальний угол вагона. Толпа потеснилась. Девушка присела на корточки, подобрав подол платья, на ее лице выступил бордовый румянец.

– Че не видели?! Отвернитесь! – пришла ей на помощь Ганна. – Совсем девку затуркали!

– А ты быстрей делай свои дела и другим дай!

– Я не могу! – пискнула Лена.

– Во те раз! Тогда подвинься! – рядом устроилась Оксанка.

– Хорошо-то как!

Вагон тут же превратился в общественную уборную.

– Ну, вообще! – выдохнула интеллигентка и демонстративно отвернулась, показывая своим видом, что она к этой компании не имеет никакого отношения.

– Кажись, замедляемся.

Поезд остановился, но никто даже не думал их выпускать. Стояли долго. Остановка, которую они ждали с таким нетерпением, обернулась пыткой. Оказалось, что стоять куда противнее, чем ехать. Теперь все ждали, когда поезд тронется. Тронется, чтобы увезти их еще дальше от родных мест, возможно туда, откуда они никогда не вернутся.

– Эй, открой! Выпусти! – не вытерпели пленницы.

Спустя часов пять с той стороны наконец-то открыли. Сквозь узкую щель двери в вагон проник воздух. Это был какой-то разъезд в поле – ни станции, ни домов. Всем велели выйти из вагонов. Немцы не церемонились, тех, кто долго возился, подгоняли прикладами. Построили, пересчитали, разрешили оправиться там же, при них. Девушки нерешительно присели на шпалы. Было стыдно и унизительно. Всем выдали по буханке хлеба, сказали, что это на неделю.

Ехали целую вечность. Дивчины, что порасторопнее, оттолкнули парнишку от зазора в стене и уже сами пересказывали увиденное. Разрушенные дома, ямы от взрывов, пожары, виселицы – их везли по следам войны.

Вдруг кто-то крикнул: Польша!

Все сразу встрепенулись. То ли от того, что это была уже заграница, которая этим простым парням и девчатам представлялась диковинкой, то ли от приближающегося скорого конца, так ощутимого в их хлипком положении.

– Скажите, что там? Что вы видите?! – забеспокоилась толпа.

– Трубы какие-то и дым повсюду.

– Горит проклятая Неметчина! Дым до самой Польши тянется! – попыталась пошутить одна из девушек.

– То людей жгут, – пояснил ей чей-то серьезный голос.

Наступила тишина. Медленно, как будто бы имея цель показать невольникам, куда они приехали, поезд стал подниматься на холм, откуда наиболее явственно открывалась жуткая панорама войны. Достигнув наивысшей точки, состав замер. По ту сторону висела гробовая тишина. Не слышно было даже птиц. Никто дверей не открыл и не скомандовал выходить. Спустя полдня томительного ожидания поезд снова стал набирать ход. Польша стояла вся в развалинах: руины, обгоревшие дома с выбитыми окнами и без крыш, людей нигде не было, будто они вымерли. Остановились в каком-то едва уцелевшем городке. Там всех высадили, наголо остригли и повели в баню на дезинфекцию. Мылись под холодной водой с вонючим жидким мылом. Когда вышли из бани, никто не нашел ни своей одежды, ни каких-либо других личных вещей. Так все и стояли голые и мокрые на улице. Хорошо хоть погода была еще теплой. Никто не сомневался, что фрицы нарочно о них «забыли». Бежать было некуда, повсюду солдаты с автоматами и собаками. А ну, попробуй, побеги! Солдатам скучно, они только того и ждут, чтобы спустить на беглецов собак.