Книга Судьба уральского изумруда, страница 80 – Алина Егорова

В городе еще раздавались одиночные выстрелы. Нине ничего не оставалось, как последовать совету танкиста. В качестве укрытия Нина выбрала опустевший трехэтажный дом. Раньше она опасалась ходить мимо этого дома из-за живущих в нем мальчишек из «Гитлерюгенд». При виде Нины мальчишки выкрикивали обидные обзывательства, а если зазеваешься, могли поколотить.

Двери в большинстве квартир были распахнуты. Нина вошла в одну из них. На полу – разбросанные вещи, всюду кавардак, на столе гнила еда. Жильцы покидали дом в спешке.

– Драпанули! Аж пятки засверкали! – порадовалась Нина. Она представила, как ее недавние обидчики, эти высокомерные, сытые немчики, так гордившиеся своим благородным происхождением, теперь прячутся, как тараканы, по щелям от «русише швайне».

Вот стол с книгами и тетрадями, игрушки, на полу одежда. Нина мстительно по ней прошлась и вытерла ноги, как о половую тряпку. Выглянула в окно: на улице продолжались бои, но уже не такие глобальные, как накануне. Изредка постреливали, но эти выстрелы почему-то девушку больше не пугали (или она к ним привыкла?). Все же Нина поостереглась в ближайшее время высовываться из дома. Из любопытства и чтобы раздобыть еды она пошла обследовать другие квартиры.

Когда Нина удобно расположилась в чьем-то шикарном с позолотой кресле, она услышала топот ног на лестничном марше. На всякий случай мигом юркнула в шкаф и не прогадала: в квартиру вбежали два вооруженных немца. Они стали отстреливаться из окон. Одного из них убили – это Нина поняла по возгласам его товарища. Стрельба стихла, послышались удаляющиеся осторожные шаги. «Драпает! Драпает, как крыса!» – торжествовала Нина. Она едва не выбежала из шкафа, когда услышала русскую речь.

– Тут никого! Ушли гады!

– Живут же буржуи! – оценил богатую обстановку второй голос. – Егор, ты иди к остальным, а я тут еще посмотрю, может, спряталась где фашистская морда.

Нина представила, как русский солдат сейчас откроет шкаф, а там вместо фашистской морды обнаружит ее. Вот смехота-то будет!

– Halt! – долетело откуда-то из глубины квартиры.

Это резкое, как взмах плетки, слово Нина отлично знала. За годы в неволе она его часто слышала. Оно всегда значило одно: надо замереть на месте, иначе не поздоровится.

Что ею тогда двигало, Нина не поняла: то ли любопытство, то ли ощущение собственного величия из-за приближающейся победы и желания быть к ней причастной, то ли всколыхнувшаяся ненависть. Пригодился навык передвигаться бесшумно, выработанный в доме фрау Рудберг. Девушка видела, как немец направил автомат на нашего солдата, зачем-то набивавшего мешок вещами. Словно во сне взяла у мертвого немца автомат – точно такой же, из какого убили ее маму, каким не однажды угрожали ей самой. Как часто она мечтала расстрелять из автомата врагов, чтобы отомстить за маму, за Родину, за всех погибших людей! Автомат был готов к бою, оставалось только нажать на спусковой крючок. И Нина нажала. Она стреляла с остервенением, вложив туда всю боль, накопившуюся за годы войны.

– Получи, сволочь! – крикнула она, добивая уже мертвого немца.

– Ну, спасибо, подруга! – ошарашенно произнес спасенный солдат.

– Вы не ранены? – обеспокоилась девушка.

– Вот так ягодка! Дай тебя отблагодарю!