Книга Дети Антарктиды. 200 дней, страница 12 – Даниил Корнаков

— Привет, Эльза!

Его взгляд задержался на её живой улыбке, и сердце наполнилось теплом. Какое же это было счастье — видеть это прелестное лицо чистым, без следов крови, грязи и синяков. С момента её чудесного спасения из-под завалов она заметно окрепла, и теперь лишь тонкая линия шрама на правой стороне лба напоминала о пережитом кошмаре. Впрочем, и его почти не было видно под мягкими прядями золотистых волос.

— Куда идёшь?

Матвей задумался и выговаривая каждый слог медленно ответил:

— Есть одно дело.

— Понятно! Кстати, папа просил сказать тебе, что не сможет заниматься норвежским с тобой сегодня — у него много работы в мастерской.

Матвей внимательно прослушал каждое сказанное ей слово, сделал примерный перевод у себя в голове и постарался ответить:– Ничего страшного. Все хорошо. Передавай отцу от меня привет!

— Ладненько! Кстати, я твоих друзей видела в баре, когда я ходила за рыбой к дяде Олафу. — Она развернула свёрток и показала замороженную треску.

— Друзей? Каких друзей? — уточнил Матвей

— Да! Тот мальчик и неприятный тип с лохматой бородой. Они в карты играли.

Матвей сразу понял, о ком речь.

— Спасибо, Эльза. Я зайду к ним.

— Пожалуйста! Мне нужно домой бежать и рыбу чистить к обеду, а то папа будет сердитый. Всего хорошего!

Эльза крепче прижала рыбу к груди и побежала, разворошив гальку под ногами. Матвей проводил её взглядом, и сразу же отправился в сторону единственного в Лонгйире бара. И как он сразу не догадался, где скрывается этот лентяй Юдичев? Ещё и пацана за собой утащил. На кой-черт?

Сердце стеснило дурное предчувствие и он ускорил шаг.

Повернув в одну из центральных улиц и наспех ответив ещё на несколько добродушных улыбок и приветливых взмахов руки, он добрался до входа в бар. Его название «Белый Кит» было выведено жирным буквами на норвежском углём над плотными дверями, для открытия которых приходилось применить усилие.

Матвей облокотился плечом о дверь, нажал на неё и как только оказался внутри почувствовал, как на лицо легло смрадное одеяло из жарящейся рыбы и бормотухи, которые местные гнали используя в составе местный мох и лишайник. Стоило проявить немалую выдержку и потратить более пяти минут чтобы хоть немного примириться с властвующей здесь вонью, однако собравшимся здесь рыбакам, искателям (они же собиратели) и другим жителям городка она совершенно не мешала веселиться.

В тусклом свете немногочисленных ламп сидело порядка полусотни мужчин и женщин, отпивая из кружек пойло и закусывая его сушёным мясом. Гвалт рычащих и гортанных звуков сменялся всплесками хриплого смеха. Звенела посуда, дощатый пол под ногами дрожал, откуда-то из динамиков музыкального проигрывателя доносился женский голос, распивающий на английском.

Увиденное не могло не вызвать у Матвея воспоминаний о «Полярном переполохе» и его добродушном хозяине, чья улыбка зажигала сердца. Промелькнувшее воспоминание о Йоване вызвало тоску, но он справился с ней, и стал погружаться в пьяное море творимой здесь суматохи.

Некоторые узнавали его, хватали за руки и приглашали сесть, дыша ему в лицо пьяными испарениями. Матвей вежливо отказывал им на своём ломанном норвежском п продолжал протискиваться вглубь, вглядываясь в лица. Он почти дошёл до самой барной стойки с хозяйствующим там молодым пареньком, пока вдруг уши не уловили родную речь: