Книга Дети Антарктиды. 200 дней, страница 16 – Даниил Корнаков

— А с какой стати ему заступаться за извращенца и пьяницу? — Арину закинула ногу на колено. — Он только сильнее разозлит остальных, ещё и себя может под удар подставить.

— Это верно, — согласился Тихон.

— Ладно, вы наверняка уже хотите спать, — Матвей хлопнул себя по ногу. — Ступайте обратно в гостиницу, я сам ему всё расскажу, когда он придёт в себя.

— Уверен? — спросил Лейгур. — Я могу остаться с тобой.

— Не стоит. Хочу поговорить с ним лично.

— Ну как знаешь.

Лейгур и остальные направились к выходу.

— Тогда завтра, в семь утра на побережье? Там всё это случится? — уточнил Лейгур, остановившись в дверном проёме.

— Да.

— Эх, вот же придурок, — выдохнул Лейгур. — А ведь, глядишь, всё было бы хорошо, пойди он сегодня утром и помоги мне с починкой того рыбацкого кораблика. Тупоголовый rassgat!

* * *

В полночь Юдичев наконец таки пришел в себя и потребовал принести ему воды. С разрешения двух охраняющих его норвежцев, Матвей зашёл в камеру.

— О, вот и наш молодой командир! — послышалось хрипение.

Теперь капитан «Тумана» выглядел даже старше своих законных пятидесяти семи. Мешки под глазами взмокли, лицо обрюзгло, а на лбу выросла сеточка морщин. Во взгляде мутных глаз проглядывалась стариковская усталость.

— Это вода там у тебя? — хрипло спросил он и дёрнул рукой, прикованной наручниками к батарее. — Тащи сюда, а то в глотку как песка насыпали.

Матвей молчал и сделал к нему шаг.

— Слушай, ни черта не помню, чего произошло то? И как я здесь вообще…

Удар в челюсть заставил его заткнуться. Матвей не скупился и вложил в кулак всю скопившую злобу за эти муторные часы ожидания в соседней комнатке.

— Теперь вспомнил? — спросил он стоя напротив повисшего на прикованной руке заключённого.

Послышался короткий едкий смешок.

— Да, — он выплюнул выбитый зуб в угол камеры, — теперь, кажись, припоминаю.

Он поднял голову, на его лице застыла ухмылка.

— Полагаю, я это заслужил.

Матвей отвинтил крышку фляги и грубо пихнул ею тому в грудь, расплескав немного воды. Юдичев пробормотал слова благодарности и присосался к горлышку, делая тяжёлые, громкие глотки. Кадык его вилял вверх-вниз, вверх-вниз, пока он наконец не опустошил флягу и облегчённо не выдохнул.

— Ох, хорошо… — с наслаждением произнёс он, будто и не получал никакого удара в морду.

Матвей сел на койку напротив и стал строго смотреть на него, совсем как отец, собирающийся следующие полчаса читать нотации нашкодившему ребёнку. Юдичев это заметил, снова ухмыльнулся и сказал:

— Ну виноват я, виноват. Не сдержался…

— Не сдержался… — пробормотал Матвей. — Чего ж все держали руки при себе, а ты вот не сдержался? Ты видел хоть кого-нибудь, кто шлёпал её по заднице, а?

— Да это все мои привычки с Палмера. Там грех не пропустить хорошую попку…

— Так тебе здесь не Палмер, твою то мать! — Матвей едва сдерживал крик. — Мы здесь гости, или ты успел это позабыть за очередным стаканам этого пойла?

— Да из-за чего вся эта кутерьма? Ну приложился я к её заду, и что с того? — Он дёрнул закованной рукой. — Приковывать меня теперь здесь как бешеного пса⁈

— Ты сделал это на глазах её мужа.

По лицу Юдичева пробежалась тень.

— Да, да, ты не ослышался. А муж — тот самый здоровяк, накинувшийся на тебя. Надеюсь, его габариты ты хорошенько запомнил.

— Так откуда я должен был знать, что это его жена?