Книга Когда она вернулась, страница 31 – Люсинда Берри

Не отнимая Шайло от груди, мама потянулась и взяла меня за руку, отчего вся картина сделалась еще более необычной – мы трое на заднем сиденье машины, в столь интимный момент, связанные воедино. Насколько странно это должно было выглядеть? Я попыталась поймать папин взгляд в зеркале заднего вида, но тот был всецело поглощен дорогой. По крайней мере, у него было занятие на ближайшие четырнадцать часов. Жаль, что папа не захотел встраивать мониторы в подголовники передних сидений, как сделал папа Меган. Тогда у нас хоть было бы куда смотреть. От телефона толку не было, потому что в машине меня сразу начинало тошнить от чтения с экрана. Я терпеть не могла такие моменты, но с тех пор, как мы собрались в салоне машины впятером, тут воцарилась неловкая тишина.

Папа обещал, что, когда мы вернемся домой, все станет проще. Он был уверен в том, что знакомая обстановка поможет маме почувствовать себя в безопасности, только был один нюанс. Наш дом теперь был незнаком для мамы. Три года назад? Да, тогда она могла ступить на порог и обнаружить, что со времени ее исчезновения практически ничего не поменялось, поскольку мы с папой относились к дому как к маминому святилищу. Но Мередит торжественно все переиначила. И дом перестал быть маминым.

Не могло ли возвращение домой стать для нее еще большей травмой? Я пыталась поделиться своими опасениями со следствием, но мои соображения на этот счет никого не заинтересовали. Мне хотелось поскорее вернуться домой, чтобы Дин смог во всем этом разобраться. Ранее он был за границей, занимался другим делом, но уже летел назад, чтобы встретиться с нами завтра.

Дин – главный следователь по маминому делу из ФБР. Он жил у нас дома несколько недель после маминого исчезновения. Он так долго работал с нами, что буквально стал членом семьи. Я даже стала иногда в шутку называть его дядюшкой. Он, по крайней мере, умел улыбаться. Маркос вечно вел себя так чопорно и был таким душнилой, что я все время нервничала, а ведь я не сделала ничего плохого. Неудивительно, что мама держала рот на замке.

У меня завибрировал мобильник, заставив маму вздрогнуть. Она тихонько всхлипнула, и я погладила ее по спине свободной рукой. По щекам у нее катились слезы. Я хотела помочь ей, только не знала как. Не было заметно, что за время, проведенное в больнице, ей стало легче. Показатели ее крови постепенно возвращались к норме, и врачи считали, что тенденция к улучшению сохранится и в дальнейшем, однако мама не переставала бояться, и чем активнее ее принуждали к разговору, тем сильнее она замыкалась в себе. Словно не знала, как жить вдали от того места, где она провела все эти одиннадцать лет. Дин собирался привезти специалиста, который имел опыт в ситуациях, аналогичных маминой, и умел выводить людей на разговор. В этом заключалась вся моя надежда, потому что видеть маму такой было невыносимо, и я отнюдь не разделяла папину уверенность в том, что дома все должно стать проще.

Мередит

Сейчас

Я помчалась по комнатам, пытаясь на ходу подобрать все, что мы раскидали перед отъездом. Все осталось в таком беспорядке, потому что собирались мы в большой спешке. Так что сейчас дом явно не был готов к приему гостей. Гостевая комната была загромождена вещами, подготовленными к гаражной распродаже, – их мы начали складировать в углу еще два года назад. Теперь Скотт курсировал между гаражом и домом, вынося коробки, а я перестилала постель. Кейт с Эбби остались сидеть внизу на диване, явно испытывая взаимную неловкость. Кейт принималась плакать буквально каждый раз, как пыталась заговорить с Эбби, и наблюдать за этим было невыносимо.