Онлайн книга «Когда она вернулась»
|
Камиль вскинула бровь. – Критики? – Верно, – с энтузиазмом подтвердил папа, спеша предоставить следствию информацию, которой оно не обладало. – После выхода статьи на редактора посыпались злобные письма, а возмущенные родители завалили издание обращениями, в которых излагали прямо противоположные взгляды. В некоторых письмах люди выражали настоящую ненависть к Кейт, и в течение какого-то времени полиция подозревала группу самых ярых противников Кейт в причастности к ее исчезновению. Они беседовали и с Рэем по поводу полученного им письма с угрозами, и он с радостью отдал это письмо полиции для изучения. Он так хотел помочь… Папин голос затих. – Что насчет человека по имени Абнер? Оно вам знакомо? – Абнер? Никогда прежде я не видела папу настолько сбитым с толку. – Да. Абнер, – медленно проговорила Камиль, как если бы папа не понял ее с первого раза. – Это имя тоже всплывало в бормотаниях Кейт раз за разом. Иногда создается впечатление, что Кейт считает, что разговаривает с ним напрямую, и он ей отвечает. Не было нужды пояснять, насколько это ненормально. Что они сотворили с моей мамой? Должно быть, Мередит ощутила мою боль, потому что внезапно притянула меня к себе. Воспользовавшись своим шансом, я вклинилась в разговор: – Как они ее выкрали? – Не дав Камиль времени ответить, я принялась сыпать новыми вопросами: – Где ее держали? Она когда-нибудь пыталась сбежать? Камиль обратила внимание на меня. – Мы пока не можем ответить на эти вопросы, однако могу заверить, что эта ниточка существенно сужает круг наших поисков, и я ожидаю получить больше ответов в следующие сорок восемь часов. Я вызвала сюда специалиста по депрограммированию людей, пострадавших от деятельности деструктивных культов, для консультации по делу Кейт. Он должен… Папа в замешательстве поднял руку. – Так значит, «Интернационал любви» – секта? – Кейт демонстрирует все классические признаки личности, подвергшейся внушению и идеологической обработке в секте, – объявила Камиль, словно озвучивая нам мамин диагноз. Кейт Тогда Мы со Скоттом провели чудесный вечер с Эбби, успев поиграть во все ее любимые игры: «Извините!», «Лестницы и горки» – и в недавно полюбившуюся ей «Уно». К тому моменту, как мы закончили играть, Эбби оказалась совершенно без сил и уснула, даже не дослушав сказку. Мы включили независимое кино и устроились на диване. Наступил вечер субботы, поэтому, как обычно, где-то на середине фильма Скотт должен был положить руку мне на плечи и придвинуться поближе, а потом, не откладывая в долгий ящик, начать поглаживать меня по бедру, что могло означать лишь одно. Затем мы бы переместились в спальню, где и заснули бы друг подле друга после акта любви. Меня внезапно поразил парализующий приступ клаустрофобии. Все вокруг меня закружилось, словно в предчувствии чего-то ужасного, однако причин для беспокойства не было. И все же. По коже у меня пробежали мурашки при мысли о том, что мне предстояло пережить еще одну субботнюю ночь и наблюдать болезненную гримасу на лице Скотта в том случае, если бы я призналась ему, что на самом деле чувствовала. – С тобой все хорошо? – спросил Скотт. Я подскочила. – Я в порядке. Кажется, нужно выпить немного воды. Тебе принести что-нибудь? Он нашарил рукой пульт, чтобы поставить фильм на паузу, пока я не вернусь. |