Книга Когда она вернулась, страница 46 – Люсинда Берри

– Родные мои, вы только что узрели нечто крайне важное – истинная вера не для слабаков и трусов, и я хочу поблагодарить вас за то, что вы не испугались. Однако у меня есть вопрос, который может напугать вас еще сильнее. Готовы?

Рэй дал нам время прийти в себя и вернуться на свои места после всей этой сумятицы.

– Что, если судьба мира зависит от нашей любви? Что, если мы – избранные? Останьтесь со мной. Вы все, можете вы остаться со мной? Знаю, сегодня был долгий день.

Он прервался на мгновение, приглашая дыхание наполнить себя. Мы все последовали его примеру.

– Быть может, мы – те, кому суждено беспримерно нести в мир послание истинной любви?

– Да! – откликнулись несколько голосов. К ним быстро присоединились остальные, включая мой собственный. – Да!

– Как думаете, хватит у вас на это сил?

– Да! – Мы повскакивали с мест, аплодируя и топая ногами, охваченные радостным возбуждением от брошенного нам вызова, и одновременно ощущая себя особенными, ведь мы выдержали испытания прошедшего вечера.

Заново пережив весь восторг этого момента, в один миг я чуть было не швырнула сумку на кровать, чтобы разложить вещи обратно по ящикам. Ощутив вкус счастливой жизни, в которой все так, как должно быть, так, как было задумано для тебя, невозможно откатиться назад и притвориться, что не знаешь, какой прекрасной она может быть. Я пробудилась от сна, которым спала так долго, и чем яснее становились мои мысли, тем больше сомнений возникало у меня по поводу всего, что меня окружало. Я завидовала ученикам, поскольку те могли вести жизнь, сфокусировавшись исключительно на служении Господу. Это был единственный путь, чтобы приблизиться к тому, о чем вчера говорил Рэй.

Мне было очень любопытно узнать больше об их жизни, однако все, что касалось ученичества, включая их повседневную жизнь, сохранялось в тщательно оберегаемой тайне. Бо́льшая часть нашего общества продолжала считать «Интернационал любви» сектой, несмотря на написанную мной статью, но в таком случае они были единственной известной мне сектой, которая не пыталась завербовать новых членов, чтобы пополнить свои ряды. Никто ни разу даже намеком не дал понять, что это возможно. Однажды я спросила Марго, на что она ответила: «Мы не хотим, чтобы люди к нам присоединялись». Потом она засмеялась, но говорила серьезно. Они не желали делиться тем, что у них было. Их знание было уникальным, и таковым они хотели его сохранить. За это я не могла их винить, только иногда мне казалось, что я сижу на детском стульчике, пока взрослые едят за большим столом.

Оставив записку со словами благодарности на тумбочке, как я взяла себе за правило поступать по окончании каждого ретрита, я прикрыла за собой дверь комнаты. Ключа у меня не было, потому что здесь не верили в замки и засовы. Мне пришлось постараться, чтобы привыкнуть к незапертым дверям. Это оказалось сложнее, чем смириться с бесстыдной наготой у ночного костра. В последний раз окинув взглядом деревья и невероятное небо, впитав в себя их красоту, я зашагала вперед по дороге, чтобы догнать остальных – тех, кто, как и я, собирался отправляться на автобусе в обратный путь.

Эбби

Сейчас

Оказавшись в гостиной, свои дрожащие ноги я спрятала под стол. Я не могла унять дрожь с того момента, как Камиль пригласила всех вниз на собрание, только она не стала называть это «собранием». Камиль использовала термин «дебрифинг»^[6]. Она сказала, что отныне в течение какого-то времени каждый наш день будет заканчиваться подобным образом. Я сидела между папой и Мередит, и если обычно в таком положении я чувствовала себя комфортно, то теперь мне казалось, что меня намертво зажали. Быть может, все дело было в следственной группе, члены которой выстроились вдоль стен у нас за спинами. Словно в нашем доме поселились привидения. Они безмолвно двигались, по своим делам переходя из комнаты в комнату. Одной из их обязанностей было держать прессу подальше от нашего двора и охранять периметр, выставленный вокруг нашего дома. Тот сотрудник, которому было поручено это дело, был занят больше других, поскольку люди постоянно пытались проникнуть через ограждение или подобраться к нашей двери, прикинувшись кем-то другим. Я подумала, что для меня будет большой радостью, когда все оставят нас в покое.