Книга Когда она вернулась, страница 81 – Люсинда Берри

Пожав плечами, Рэй обратил свой взор к небесам.

– Быть может, таким способом Господь делает для нас то, что мы не в силах сделать для себя сами.

Уилла это явно не убедило, и я украдкой обвела глазами весь круг, чтобы проследить за реакцией остальных. На большинстве лиц также читалось сомнение. Я обернулась к Марго – я так делала почти всегда. Она стала кем-то вроде голоса моего рассудка. Марго стояла неподвижно, выжидательно глядя на Рэя. Может, это снова был какой-то тест, который она уже разгадала? Если она не демонстрировала удивления или шока от того, что у Рэя оказался пистолет, то и мне не стоило. В конце концов, она знала его лучше, чем я.

Эбби

Сейчас

Я тихонько постучалась в мамину дверь. Я не заходила к ней уже два дня – не знала, что ей сказать после всего, что произошло. Я не знала этого до сих пор, но соскучилась по ночным разговорам. Когда рядом находились люди, наше общение строилось иначе, наедине же со мной мама расслаблялась, чего не могла сделать в присутствии других. Мама открыла дверь, и при виде меня Шайло улыбнулась.

– Боже мой, мама! – пропищала я тонким голоском. – Она улыбнулась мне, правда, она мне улыбнулась!

– Ты же ее сестра, – ответила мама. Наскоро меня обняв, она посторонилась, чтобы я могла пройти в комнату.

Я приняла Шайло из ее рук и прижала к себе, вдыхая аромат ее лысой макушки. Она всегда так приятно пахла после купания.

– Интересно, в каком возрасте от человека начинает вонять? – спросила я.

Мама рассмеялась. Ее смех отличался от того, каким описывал его папа, но так оказалось почти со всем, что было с ней связано. Почти ничего из того, что рассказывал о ней папа, больше не являлось истиной, но нельзя ведь было пройти через то, через что прошла мама, и не стать другим человеком. Папа всегда говорил, что мама смеялась громко и неистово, как какой-нибудь старый толстяк. Больше она так не делала. Смех ее звучал тихо и деликатно, словно, отягощенная виной, она больше не считала возможным наслаждаться жизнью и находить в ней смешное.

– Не могу припомнить, когда это произошло с тобой. Сегодня ты еще пахнешь младенцем, а завтра – едой, которую размазала по всему лицу.

Мама улыбнулась своим воспоминаниям.

С Шайло на руках я забралась на мамину постель, положила малышку на спинку и устроилась рядом, опираясь на локоть. Шайло безудержно дергала ручками. Хихикая, я стала гладить ей щечки. Мама села позади меня и принялась растирать мне спину. Глаза ее затуманились.

– Я хочу попросить прощения. За все. За то, что ушла. За то, что не вернулась.

– Пожалуйста, перестань извиняться, мам, – мои слова повисли в воздухе. Время, проведенное с мамой, заставило меня привыкнуть к тишине. Удивительно, как долго она могла не произносить ни слова. Мне пока было до такого далеко. – Что заставляло тебя так долго оставаться с ними?

– Я следовала слову Божьему. «Я был странником, и вы приютили меня, был голоден – и вы меня накормили. Я…»

Я положила ладонь ей на руку, чтобы остановить. В словах ее Писания никогда не было никакого смысла. Возможно, он был там для кого-то, но мне казалось, что мама говорила как робот. Мне это было неприятно, меня это пугало.

– А если оставить за скобками все эти разговоры о Боге, что это было для тебя?

На этот раз она какое-то время обдумывала ответ.