Книга Страсть и ненависть (ЛП), страница 18 – Шанора Уильямс

— Нет, — шиплю я. — Не приму это! Я не умру в этом месте. Мне плевать, если придется бороться за свободу. Я выберусь отсюда. Клянусь душой своего мертвого мужа, я это сделаю.

Роналдо хмыкает и отводит свой пристальный взгляд. На его лице азартная, удивленная усмешка, и он качает головой.

— Я сказала что-то смешное? — возмущаюсь я.

— Нисколько. Я просто рад знать, что ты приняла это.

— Что ты имеешь в виду?

— Я рад, ведь ты смирилась с тем, что эти ублюдки устранили твоего мужа… и с тем, что ты никогда не вернешь его, даже если действительно выйдешь из этого поганого места.

Не знаю почему, но его слова причиняют мне боль. Слишком сильную. Почему я признала это вслух? У меня были мечты, что Тони жив. Некое чувство, столь реальное, что, кажется, это все, что было мне нужно, чтобы сбежать из этого места и вернуться назад к нему.

Это действительно происходит? Я сражаюсь в аду? У меня нет семьи. Мой отец был жестоко убит, а мама заболела раком мозга, который буквально съел ее заживо.

У меня никого нет.

У меня ничего нет.

Есть семья Тони — его мама и Чарли. Но какой смысл мне быть с ними? Вернуться без него?

— Ничего себе, — вздыхаю я, опускаясь на пол в углу и обхватывая колени руками. — Я… у меня действительно нет ничего, к чему я могла бы вернуться. Никого. Это теперь моя действительность?

— Твоя действительность здесь, и ты должна сосредоточиться на этом на данный момент. Можешь думать о возможности сбежать, но ты должна быть умнее, если хочешь выжить. Возможно, ты потеряешь несколько конечностей в процессе, но, по крайней мере, будешь дышать.

— Нахрен это, — выплевываю я. — Мне нечего терять.

— Вот тут ты не права, дорогуша. Ты уже потеряла кое-что.

Я рывком поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, мое любопытство пересиливает гнев.

— Что?

— Свою невинность. Свое душевное спокойствие. Ты убила бы, только чтобы выбраться отсюда, верно?

— Да, я могла бы. — И я очень серьезна. Сделаю что угодно, чтобы выбраться.

— Человек в здравом уме не зашел бы так далеко, не пошел бы на убийство, неважно, какое жестокая херня случилась.

— Но те ублюдки заслуживают этого. Особенно тот, с татуировкой топора.

— У тебя не получится убить его, — признает он. — Но ты можешь причинить ему боль.

Я опускаю руки.

— О чем ты говоришь?

— Не знаю, заметила ли ты, но он носит карманный нож в заднем кармане. Едва ли он пользуется им.

— И что? У них у всех есть оружие.

— Да, чтобы показать власть. Отсутствие оружия он заметит сразу же, но карманный нож… я так не думаю. Не сразу, по крайней мере. Вот почему, когда ты доберешься до него, когда сможешь сделать это, ты должна думать быстро. Без колебаний.

— Но я думала, ты сказал, что отсюда нет выхода.

— О, нет, но их босс вернется домой через два дня.

— И?..

— Скажем так, устроить сцену — твоя единственная надежда.

Я смотрю на дверь клетки, облизывая сухие губы.

— Расскажи мне о боссе, — прошу я.

— Он безжалостен, в этом я чертовски уверен. Не проявляет никакого сострадания вообще. Он чертовски жесток, но есть нечто, что станет его крахом...

— Что?

— Крах для любого мужчины…

Я хмурюсь.

— Киска, — шипит он, закатывая глаза. — У тебя она есть. Будь чертовски умной и используй это.

— Если ты думаешь, что я охотно отдам свое тело любому из них, ты такой же сумасшедший, как они!