Книга Горькая истина, страница 130 – Шанора Уильямс

Удивительно, что значит иметь мужа – точнее, бывшего мужа – вроде моего. Сначала кажется, что без него жизнь пойдет на спад, но с тех пор, как Доминика арестовали и его ужасные выходки стали обсуждать на каждом углу, я купаюсь во всеобщем внимании, и уровень моего стресса значительно снизился. Издатели предлагают мне миллионы долларов за книгу о Доминике, ведущие ток-шоу мечтают взять у меня интервью. Должна ли я стыдиться того, что на все предложения ответила согласием? И до чего приятно было выговориться, рассказав о Доминике правду! Разумеется, я всегда упоминала Бринн и Шавонн. Вовсе не я, а они по праву заслуживают восхищения, и справедливость будет восстановлена, когда придет человек, которого я жду.

Пока я пью чай, дверь кафе открывается и внутрь заходит худощавая женщина в джинсах и лавандовой футболке. Она ведет за руку маленького мальчика. Ее вьющиеся волосы собраны в аккуратный пучок, в ушах маленькие жемчужные сережки. Закрыв дверь, она замирает и оглядывается по сторонам. Я машу ей рукой. При виде меня женщина поджимает губы, крепче стискивает руку ребенка и начинает лавировать между столиками, едва заметно прихрамывая.

Когда они подходят ближе, сразу замечаю, как сильно мальчик похож на Доминика. Те же глаза, тот же нос, даже уши такие же. Но и форма губ, и миндальный оттенок кожи ему достались от матери.

Мишель Доусон останавливается возле моего столика и выдвигает стул для сына. Усевшись, мальчик кладет локти на стол и с улыбкой смотрит на меня.

– Привет, – чуть застенчиво говорит он.

Мое сердце замирает, и при звуках детского голоса я невольно расплываюсь в ответной улыбке.

Мишель садится рядом с ним и сжимает руки между коленями.

– Спасибо, что согласилась встретиться. Извини, мы опоздали, – бормочет она.

– Ничего страшного, – отмахиваюсь я. – Ты ведь мать. У тебя хлопот невпроворот.

Она улыбается и бросает взгляд на сына:

– Ему нравится это кафе.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я мальчика.

– Элайджа, – с гордостью отвечает тот. – А тебя?

Мальчику шесть лет, а разговаривает со мной как взрослый. Хорошо подвешенный язык – это у него от отца. Помнится, Мишель красноречием не отличалась.

– Джо. Хочешь печенья, Элайджа? – предлагаю я.

– Да, с удовольствием! – радуется он.

Протягиваю ему печенье со своей тарелки. Нарочно заказала побольше, чтобы было чем угостить ребенка и вместе с тем показать, что я пришла сюда вовсе не с враждебным настроением. Сняв обертку, Элайджа тут же вгрызается в лакомство.

– Что надо сказать, Элайджа? – говорит Мишель.

– А-а-а… Спасибо, Джо, – произносит мальчик и улыбается.

Его зубы облеплены шоколадом. Это так мило, что я не могу удержаться от смеха. Да, больно было узнать, что у Доминика есть ребенок от другой женщины, но разве можно вымещать зло на этом мальчике! Он такой хорошенький, такой чудесный малыш, да и я не злодейка, в отличие от бывшего мужа. Родителей Элайджи, конечно, добрыми людьми не назовешь, но мальчик на удивление хорошо воспитан. Хотя, пожалуй, воспитанием в основном занималась Мишель. Возможно, она изменилась, и в глубине души я даже готова в это поверить. В общем-то, лишь благодаря этой готовности я сижу сейчас напротив женщины, которую не видела столько лет.

Мишель роется в сумке и достает смартфон. Она протягивает его Элайдже, и тот с улыбкой благодарит: