Книга Горькая истина, страница 42 – Шанора Уильямс

Но если говорить начистоту, Доминик никогда не хотел детей. Один раз я стала настаивать на том, что нам нужен ребенок, и очень расстроила мужа. В конце концов он признался, что не желает быть вечно отсутствующим отцом. Для него очень важна карьера, и он не уверен, что сможет уделять время детям. Он не хочет, чтобы его ребенок страдал из-за постоянной занятости отца. Вот это было понятно. Мой папа тоже всегда пропадал на работе, и мне кажется, что, общайся мы чаще, я бы выросла другим человеком, я бы стала лучше.

Закрыв ноутбук, покидаю кабинет, захожу в гостевую спальню с окном на задний двор – в этой комнате чаще всего ночует мама – и достаю из шкафа чистое постельное белье.

ДЖОЛИН

Через три часа раздается звонок в дверь; на пороге стоит моя мать Наоми Харт. Даже не удивляюсь, увидев у нее на голове желтую шляпу с огромными полями, – такое чувство, будто этот аксессуар позаимствован у хозяина Любопытного Джорджа^[7].

Темные тугие завитушки с эффектом мокрых волос рассыпаются по плечам, будто мама только что вернулась с пляжа. Она поднимает голову, и я вижу, что она снова что-то сделала с лицом. Cветло-коричневая кожа на щеках и вокруг рта выглядит чересчур натянутой. И конечно, маман с ног до головы в белом – это ее фирменный цвет, – будто она в любой момент готова идти под венец.

– Привет, мама. – Отступаю, пропуская ее в коридор.

Окидывая взглядом прихожую, она прижимает к груди сумку от Сен-Лорана. Терпеть не могу, когда мама так делает; можно подумать, я украду у нее этот дорогой аксессуар. Денег у меня больше, чем у нее, и стоит только захотеть, я целый шкаф могу заполнить такими сумками. Готова поклясться, мама нарочно действует мне на нервы.

Между тем она продолжает внимательно изучать окружающую обстановку. Матери мой дом никогда не нравился. Она считает, что я засиделась на месте и надо стремиться к большему, но на самом деле все просто: ее по-прежнему волнуют только дизайнерские наряды, украшения, заграничные автомобили и гигантские поместья. А нам более чем достаточно нашего дома. Пять спален, четыре ванные комнаты плюс еще один отдельный туалет, прекрасная светлая кухня и два кабинета, в которых мы с Домиником можем работать дома, не мешая друг другу. А еще у нас есть терраса, где мы любим сидеть по утрам весной и осенью, особенно за поздним завтраком. Не говоря уже о том, что наша гостиная с коричневой замшевой мебелью и кремовыми стенами – просто предел мечтаний и одно из моих любимых помещений в доме.

Закрывая дверь, обращаю внимание, что мама глаз не сводит с картины, которую я купила у нашего местного художника Джудо Десантиса, как говорится, из первых рук. На абстрактном полотне изображена панорама Роли, расцвеченная оранжевым, лавандовым и синим, как будто закатное солнце залило все вокруг яркими красками. По моему заказу картину вставили в позолоченную раму.

– Сколько денег ты истратила на эту мазню? – спрашивает мать, едва заметно повернув голову в мою сторону.

– Кофе будешь? – вместо ответа интересуюсь я и прохожу мимо нее на кухню.

Я в ее игры не играю.

Она следует за мной, ее шпильки постукивают по мраморному полу. Включаю кофемашину, достаю сливки и сахар и украдкой бросаю взгляд на мать. Сняв огромную шляпу, она кладет ее на барный табурет и взбивает свои примятые завитушки. Как же она зациклена на внешности! Вот кофе сварился, и, наполнив две чашки, ставлю их на поднос и несу к столу. Я бы предложила перейти в столовую, где можно очень мило устроиться и откуда открывается вид на террасу на заднем дворе, но такой любезности мама не заслуживает.