Книга Не смотри назад, страница 143 – Джо Спейн

Роуз отступает назад.

– Не трогай меня!

– И с чего бы это? Теперь только Люку позволено к тебе прикасаться? Бери сумку и делай то, о чем мы договорились. Тебе нужно изобразить, будто ты бежала в спешке.

– Я этого не сделаю.

– Еще как сделаешь. Мы договорились, Ро. Собирай сумку, бронируй билеты и беги. – Он снова толкает ее, на этот раз сильнее. Он зол на нее; таким злым Роуз Кевина еще не видела, а она пережила немало его приступов ярости.

– Прекрати меня трогать! Я не собираюсь этого делать! – кричит она.

– Таков план! – орет он в ответ. – У тебя была одна-единственная задача. – Он опять ее толкает.

– Хватит! – кричит Роуз.

Но Кевин не слушает. Он полностью утратил над собой контроль.

Она не сможет ему ничего объяснить, заставить его понять, почему она так поступает. Кевин не знает Люка. Не знает его так, как она.

Кевин снова тянет к ней руки, но теперь разочарование, замешательство и ярость, которые Роуз, сдерживая, копила в себе последние девять месяцев – да что там, последние девять лет! – вырываются наружу. Она отталкивает Кевина. Отталкивает со всей ненавистью, развернувшейся в теле как пружина, и отправляет в полет спиной вперед, к стоящему у двери комоду – огромному, неуклюжему мебельному чудовищу с острыми углами.

Раздается тошнотворный треск, когда Кевин ударяется о комод головой, а затем он падает на колени, совершенно ошеломленный.

Роуз в ужасе смотрит на него.

Он дотрагивается до головы и подносит руку к лицу, чтобы посмотреть. С пальцев капает кровь.

– Господи! – вскрикивает Роуз.

Кевин резко бледнеет.

– Все нормально, – бормочет он.

Роуз заходит ему за спину и ахает: из раны хлещет кровь. Футболка сзади уже промокла насквозь.

– Кевин, тут столько крови, – чуть не плачет она.

Он дрожит, но берет ее за руку.

– Так обычно и бывает с ранами на голове, – говорит он. – Ничего страшного, они всегда сильно кровоточат. Больно, конечно, но терпимо. Нужно остановить кровь.

Он снимает футболку, и Роуз боится, что ее сейчас стошнит. Кровь брызжет во все стороны. Кевин комкает и прижимает к затылку пропитавшуюся кровью футболку.

– Ро, нам нужен лед, – говорит он, стуча зубами; адреналин бурлит у него в крови.

– Прости, – всхлипывает Роуз. – Прости меня.

– Ро! Лед.

Роуз моргает. Она учительница, не раз сталкивалась с травмами и знает, что нужно делать.

Для начала – взять себя в руки.

Она бежит на кухню, хватает пакет со льдом из морозилки, затем мчится обратно в спальню и прикладывает его к ране.

Все это время она молится, чтобы рана оказалась не опасной. Чтобы с Кевином все было в порядке.

Когда они останавливают кровотечение и отмываются в ванной, Роуз делает им по чашке крепкого сладкого чая.

Они пьют чай, сидя на кровати, и Роуз осматривает обстановку.

Ее выбор пастельных тонов никогда еще не выглядел столь несообразным.

Спальня похожа на скотобойню.

– Я не хотела, – шепчет она.

– Да ладно, я заслужил, – говорит он. – Не стоило толкать тебя. Знал ведь, что ты не выносишь прикосновений. Не стоило вообще тебя втягивать. Прости, Роуз. Ты сможешь меня простить?

Она кладет голову ему на плечо.

– Конечно, смогу. А ты? Ты сможешь простить меня?

– Я люблю тебя, – отвечает Кевин.

Роуз сглатывает ком в горле.

– Кевин, прошу тебя. Давай забудем о том, что произошло. Я заберу свои вещи, и мы просто уйдем. Обещаю, я уеду с тобой и никогда не вернусь. Но на все остальное я не могу пойти. Не могу довести дело до конца.