Книга Не смотри назад, страница 145 – Джо Спейн

Роуз смотрит в пол.

– Ты была уязвима, – отмечает он. – Прости, что я не понимал насколько.

– Да ладно, – отмахивается Роуз. – Но я прошу тебя, Кевин, давай просто уедем.

– Нет, пока ты мне не скажешь.

– Что я должна сказать?

Кевин берет ее за руку, и Роуз смотрит на него – мужчину, которого любит чуть ли не всю жизнь, несмотря на все его недостатки.

– Кто тебе дороже, я или он?

Ее передергивает.

– Что? Да разве можно о таком спрашивать?

– Очень даже можно, потому что ты и правда влюбилась в него. Но прошло всего девять месяцев, Ро. Кого ты любишь больше, меня или его?

Роуз пытается не показать, что колеблется.

– Тебя, – отвечает она. – Само собой.

– Тогда ты должна беспрекословно меня слушаться. Я все исправлю.

Роуз медленно кивает, пытаясь подавить дурные предчувствия.

Это не входило в план.

Кевин ее пугает.

А Роуз лучше всех знает, что даже малейшие отклонения от плана добром не заканчиваются.

Донегол

Они сидят друг напротив друга, словно незнакомцы; впрочем, по мнению Люка, так оно и есть. Она предложила приготовить чай, и хотя Люк отказался, все равно его заварила, и теперь на столе стоят две чашки, обе нетронутые.

– Рошин Галлахер, – произносит Люк, медленно выговаривая фамилию, как будто ему непривычно. Хотя на самом деле постоянно думает об этой семье уже долгое время.

– Как ты догадался? – спрашивает Роуз.

– Никак, – кривится Люк. – До сих пор пытаюсь собрать факты воедино. Думаю, в глубине души я и раньше подозревал. Роуз из Донегола? Уж слишком большое совпадение. Но у него было двое детей, не один, а ты была единственным ребенком. А потом, узнав тебя ближе, я решил, что ты не можешь быть настолько хорошей актрисой. – Он фыркает. – Откуда же мне было знать?

Она краснеет.

– Если у тебя были подозрения, почему не спросил с самого начала? И потом, ты сам за мной бегал.

Люк пожимает плечами.

– Я много думал об этом в последние несколько дней. Скорее всего, подспудно я всегда понимал, что карма меня настигнет. Но время шло, и я убедил себя, что мне мерещатся призраки прошлого. Ты – это ты. И даже если я ошибся, я же видел, что ты в меня влюбилась. Не верится, Роуз, что ты постоянно лгала мне. Или так было?

Роуз отводит глаза. Он знает, что она не признается, но все равно не сомневается в ее ответе.

– Все остальное – жестокий бывший, прочие обстоятельства…

– …Не ложь, – перебивает она. – Все, что я тебе рассказала, действительно со мной произошло. Я лишь воспользовалась правдой в своих целях. Кевин Дэвидсон был настоящим. И мои страдания должны были убедить тебя обращаться со мной бережно. Я пользовалась своей слабостью, чтобы ты повел себя нужным мне образом. Но я не хочу говорить о себе, Люк. Ты не заслуживаешь знать всю правду обо мне – только то, что я сама захочу рассказать. Может, поговорим о тебе? Поговорим о том, что ты сделал.

Люк вздрагивает: голос Роуз звенит от гнева и обвинения.

Он смотрит на чашку чая, над ободком которой все еще вьется горячий пар.

– Позволь рассказать тебе историю, – говорит он. – Можно?

Она в ответ пожимает плечами. На лице у нее написано: «Почему бы и нет? Это все равно ничего не изменит».

– Мне потребовалось немало времени, чтобы достичь того положения, которого я добился к моменту нашего знакомства, – говорит Люк. – У меня в жизни не было хорошего старта. Я уже говорил тебе, что отец частенько поколачивал мать. Чего я не говорил, так это того, что мы были бедны как церковные мыши – в основном из-за того, что отец пытался содержать семью на доходы от мошеннических сделок и различных махинаций. Которые ему никогда не удавались. Случалось, в своих схемах он использовал меня. Заставлял воровать в магазинах, отправлял куда‑нибудь с краденым товаром. На стрельбище он привез меня только потому, что они с приятелями планировали вооруженное ограбление. К счастью для них, проект накрылся медным тазом еще на этапе планирования. Страшно подумать, что можно заставлять своего ребенка делать такие вещи. Если бы у нас были дети, я бы… – Люк смотрит на Роуз.