Книга Дело о девяти колотых ранах, страница 17 – Лариса Куницына

— И решил не описывать, потому что это не вызвало у тебя подозрений? Сколько времени прошло с момента убийства? Две недели? И эти две недели там хозяйничали слуги, которые наверняка уничтожили все улики? Ты хотя бы предупредил их, чтоб они ничего не трогали?

— Я опечатал спальню, — пробормотал испуганный Шалон. — И сказал, что, если они сорвут печать, то отправятся в тюрьму.

— Надеюсь, эта угроза сработала, — произнёс Марк, поднимаясь из-за стола. — Мы едем туда. Надеюсь, хоть что-то там сохранилось. Ах, да, — его взгляд упал на свёрток, лежавший на скамье возле окна. — Что там?

— Ночная рубашка, в которой был покойный, две свечи и булавки из дома подсудимой, — пробормотал тот, отводя взгляд.

Марк развернул свёрток и отложил в сторону свечи и потёртую подушечку-игольницу, уделив внимание рубашке. Она была старой, изнутри на ней остались пятна крови.

— Тебя не смутило, что эти следы будто смазаны? — уточнил Марк. — Получив такие раны, жертва должна была мгновенно умереть, потому что один удар пришёлся в сердце, но если смотреть на отпечатки ран, он ещё какое-то время ворочался с боку на бок.

— Я не обратил на это внимания, — признался Шалон.

— То есть его переодели уже после смерти, ваша светлость? — уточнил Эдам, с любопытством разглядывая зловещую улику.

— Именно, мой мальчик. Может, мне тебя отправить в полицию магистрата? Ни одно дело не осталось бы нераскрытым!

— Я был бы польщён, ваша светлость, если б не был бароном, — усмехнулся оруженосец.

— Что ж, в таком случае полиции магистрата не повезло, — констатировал Марк и бросил рубашку на скамью. — Скажи Тома, что мы едем на улицу Плюща, чтоб осмотреть дом жертвы.

Кавалер де Мев жил в небольшом доме, который ещё лет десять назад выглядел довольно прилично, подобно другим, соседствующим с ним, но теперь имел слегка обветшалый вид. Штукатурка когда-то белёных стен потрескалась и местами осыпалась, рамы окон покосились и одна ставня на втором этаже висела на последней петле. Внутри он был тесным и захламлённым, но лишённым каких-либо украшений. Если здесь когда-то и были картины, гобелены или красивая посуда, всё это давно было продано.

На обыск не ушло много времени. Два сыщика разошлись по маленьким комнатам на первом этаже, где жили слуги, чтоб потом осмотреть кухню и крохотную гостиную, а Марк с Эдамом, Гаспаром и Шалоном поднялись на второй этаж. Барон велел оруженосцу и своему подручному обыскать кабинет хозяина, а сам направился к двери, на которой сбоку всё ещё висел жёлтый листок с печатью полиции магистрата. За ним плёлся расстроенный Шалон.

Сорвав печать, Марк для начала осмотрел повреждённый косяк двери и был вынужден признать, что засов был задвинут изнутри и выбит ударом снаружи. Потом он вошёл в спальню. На кровати всё ещё лежали серые простыни, причём они были в относительном порядке.

— Как было расположено тело? — спросил Марк.

— Он лежал на спине с вытянутыми по сторонам руками и закрыт одеялом до подбородка, — ответил сыщик.

— Этим одеялом? Полог был поднят или опущен?

— Он был подвязан.

— Это ведь была тёмная ночь?

— Тёмная перед светлым утром, — кивнул Шалон.

— Перед светлым утром редко открывают и тем более подвязывают полог. Это тебя не смутило?

— Может, он всегда так делал?

— Ты не спросил у слуг об этой странности?