Книга Двое из логова Дракона, страница 182 – Лариса Куницына

Стражники начали выгонять пленников из зала. Из разношёрстной толпы послышались стоны и мольбы о пощаде, но их никто не слушал.

— Отпусти палачей и писцов, — приказал Мизерис, — пусть идут к своим семьям.

Таурус обернулся и сделал знак мрачным гигантам. Те послушно положили на подставки свои орудия, залили водой жаровни и тоже удалились. За ними, торопливо свернув свои пергаменты и сложив в кожаные футляры палочки для письма и чернильницы, ушли писцы. Царь тем временем внимательно смотрел на стоявших перед ним мужчин и женщин в помятых жреческих одеяниях. Когда кроме заговорщиков в зале остались только охранявшие их стражники и чиновники тайной полиции, Мизерис, вцепившись дрожащими руками в подлокотники кресла, с трудом поднялся. Отстранив подошедшего к нему, чтоб помочь, юношу, он, с трудом переставляя ноги, подошёл к понурившимся жрецам и двинулся вдоль ряда, вглядываясь в их лица.

— Что вы возомнили о себе? — спросил он, даже не пытаясь исказить свой низкий густой голос и спрятаться за маской безумия. — Или мните себя бессмертными? Или настолько вознеслись над иными гражданами Тэллоса, что теперь почитаете себя вершителями судеб, которым позволено распоряжаться жизнями наших подданных? Или мало вам того, что не пройдёт и нескольких дней, как Небесный Дракон обрушит на нас свой гнев и затопит Тэллос слезами и кровью? Мало вам боли и страданий? Мало страхов и отчаяния?

Он остановился напротив Улуса и, взяв дрожащими пальцами за подбородок, поднял его лицо и взглянул ему в глаза.

— Что творишь ты, жалкий глупый мальчишка? — спросил он, и юноша задрожал под его мрачным взглядом. — Ты называл себя поэтом и слагал вирши? Теперь ты решил, что строки, написанные чужой кровью, обессмертят тебя? Три сотни тех, кого вы привели на площадь, уже мертвы, сколько раненных и пострадавших в давке умрёт этой ночью, и все они, Улус, на твоей совести. А ты, — он перевел взгляд на бледную, как полотно Битару, — ты затем шла в Храм, чтоб вести детей Света на бойню? Это путь Света и любви, о котором вы поёте в своих гимнах? Ты в полной мере делишь его ответственность за эти смерти, и ответишь за них…

Девушка всхлипнула и неловко упала на колени, наклонив голову к полу:

— Накажи меня, господин, — плача проговорила она.

— Надо бы… — вздохнул он и прошёл дальше, где рядом стояли крепче других связанные Танирус и Апрэма. — Всех вас надо бы, не тратя стрел и не пачкая клинки, сбросить в недра Агориса и пусть Небесный Дракон сам разбирается с вашими душами, — он дошёл до Главного Жреца Тьмы и указал ему на Улуса: — Он никого тебе не напоминает, Танирус? А мне он напоминает тебя в юности. Ты был таким же горячим и наивным. Только ты сам выбрал этот путь, а его ты тащишь за собой. И ты отвечаешь за его преступления, как и за преступления всех твоих прислужников.

Он с трудом перевёл дыхание и повёл рукой, ища опору. Его слуга тут же подскочил к нему и с готовностью подставил плечо.

— Битва, — прошептал царь, чувствуя, что силы его на исходе. — Битва не спишет ваши грехи, но отодвинет возмездие.

Он развернулся, и юноша почти на себе дотащил его до кресла и бережно опустил на сидение. Царь тяжело дышал, глядя в закопчённый потолок, а потом перевёл взгляд на смутные огни факелов.

— Жрецов — в Башню Дракона. Пусть сидят там. Улуса и Битару заприте вместе. Если перегрызут друг другу глотки, значит, такова воля Богов. Главные Жрецы пусть идут в свои Храмы.