Книга Диктиона. Пламя свободы, страница 185 – Лариса Куницына

Четвёртая свеча была установлена, и Кента, на мгновение исчезнув из поля зрения, вернулась вновь. В её руке была странная чёрная стрела с серым металлическим наконечником и пёстрым оперением. Встав в изголовье Бонн-Махе, она замерла, глядя на женщину в изножье. Теперь казалось, что эти две смуглые черноволосые женщины на самом деле лишь одна, а вторая — её отражение в волшебном зеркале. Бонн-Махе испуганно смотрела на ту, что была старше, и пыталась хоть что-то сказать, чтоб побороть эту застывшую неподвижность, хотя бы спросить кто она. Но язык не слушался, во рту пересохло, а горло свело судорогой.

Наконец незнакомка медленно закрыла глаза и её густые длинные ресницы очертили на бледных щеках два чёрных полукружья. Она вздрогнула, опустила голову на грудь и затем, снова выпрямившись, открыла глаза. Чёрные сияющие зрачки уперлись в лицо ормийки пронзительным обжигающим взглядом.

— Ты не знаешь меня, — произнесла она неожиданно низким мелодичным голосом. — Я пришла в этот мир давно, оттуда, где свет сходится с тенью, где нерождённые и умершие соприкасаются ладонями, чтоб поделиться знанием греха и ощущением безгрешности, где трава забвения прорастает в бушующем море страстей, и где правит то, что непостижимо для живущих по эту сторону. Я пришла в поисках сердца того, кто даст мне познать радость и боль, он назвал меня Шилой, и я стала повелительницей в этом мире. Но для тебя я ведьма Кирлина из древнего народа, стоящего за гранью света. Я пришла сюда, чтобы свершить возмездие. И я его свершу.

Чёрные ресницы опустились, и Бонн-Махе снова смогла вздохнуть. Она верила каждому слову этой загадочной женщины, в тёмных глазах которой светилось что-то, что не могло быть присуще человеку. Древняя и ужасная сила истекала из горящих зрачков королевы-ведьмы. И Бонн-Махе поняла, что обречена. Она не могла говорить и только слушала тихий голос Кирлины.

— Вы явились сюда как воры, — тихо продолжила та, снова взглянув на свою пленницу. — Вы ворвались в наш спокойный мир, чтоб отнять его у нас. Вы принесли с собой войну и смерть, и в ответе за это твой сын. Я пришла сюда, чтоб отомстить ему, но встретила тебя. Пусть будет так, в вас течёт одна кровь, и всё равно, кто из вас обагрит ею алтарь. Возмездие настигнет виновного.

Бонн-Махе в ужасе вскинула глаза на стрелу в руках Кенты, но Кирлина покачала головой.

— Не думай, что я удовольствуюсь обычным убийством. В час скорби по казнённым вами друзьям моим я дала обет не надевать королевских одежд и не украшать себя, пока они не будут отомщены. В тот момент я думала, что хочу убить. Но что значит одна смерть грешника против гибели многих героев, принявших мученичество за свою родину? И кто я? Разве я уподоблюсь вам, убивающим беззащитных врагов? Нет, я не убью тебя, но я поставлю твою душу перед Судьей и Палачом, пусть он решит, жить тебе или умереть! Достаточно будет твоей смерти за грехи сына или за ваши грехи проклятье должно лечь на семь колен вашего рода. Или ему будет угодно вообще пресечь ваш род, дабы не двинулись ваши злодеяния, несомые сквозь века по реке времени. Пусть решает он, Тёмный Арб, бог войны и возмездия. Он справедлив и беспощаден к виновным. Я вложу твою душу в его руки, а ты молись, чтоб ангелы успели выхватить её до того, как он раздавит её между своими каменными ладонями. Молись, и если твоя душа имеет достаточно света и силы, ты доживешь до утра.