Книга Огни Хафельберга, страница 144 – Софья Ролдугина

— Получается, эта Даниэла провела немаленькую такую работу в Хаффельберге и вычислила маньяка-пирокинетика, который охотится за женщинами? Ага. И сама потом повторила путь сирены, пропала без вести, сгорела заживо. Душная, прокуренная комната стала казаться ловушкой. Марцель торопливо натянул свитер, зашнуровал кроссовки и выскочил на улицу, шумно захлопнув за собой дверь.

Сигареты остались в доме, но сейчас это было неважным. Хотелось действовать, как угодно, лишь бы не сидеть на месте, найти Шелтона и вытрясти из него правду, выковырять из норы психоаперокинетика и промыть ему мозги. Стоп! Запоздалое осознание было таким шокирующим, что Марцель застыл как вкопанный прямо посредине площади. Луна стремительно летела к горизонту среди бумажных облаков, то исчезая и погружая город в непроглядную тьму, то вновь озаряя серебряным светом.

Ветер дышал дождем. Но если эти случаи связаны, получается все началось аж в 1902 году, больше ста двадцати лет назад, и сколько же лет тому пирокинетику, или, или у них целая династия убийц? Голова кружилась. На заплетающихся ногах Марцель добрался до края площади и вышел к длинной улице.

Она выводила к деревянному мосту через реку. Тому самому, где телепат оказался в первый вечер в Хафельберге. Было темно, хоть глаз выколи. Некоторое время Марцель стоял, облокотившись на перила, и слушал, как течет река. Луна вышла из-за тучи, и в зыбкой глади воды отразился белый неровный круг. Горло сдавило, как после попытки проглотить слишком большой кусок мороженого. И, оборачиваясь, Марцель уже знал, что увидит.

Точнее, кого. Она была, наверное, очень красивой. Непостоянный лунный свет не позволял различить черты лица. Но пышная копна светлых волос, но гармоничная фигура, но грация кошки-сфинкса, выжидающий наклон головы. Только чрезмерно объемное серебристо-черное платье в блесках выбивалось из общего впечатления утонченности и изысканности.

А еще она молчала, во всех смыслах. Марцель много чего повидал, но сейчас самым сложным на свете поступком казалось разомкнуть губы и хрипло прошептать «Тебя ведь убили, да?». Она вскинула руки, прижала ладони к лицу, только покачнулись крупные браслеты на запястьях и кивнула.

Да, да, да… Во рту у Марцеля пересохло, жуть, невыносимая жуть, как во сне, когда видится, что под одеялом свернулась петлёй ядовитая змея, и нельзя даже пошевелиться, навалилась, сдавила, сломала саму мысль о сопротивлении. Телепатический слух отказал начисто, как после многократных перегрузок. Марцель самому себе напоминал внезапно оглохшего человека, который в отчаянии орёт до сорванного горла, и одновременно теплилась на границе подсознательного понимания, что телепатия никуда не делась. Я сам ее блокирую, сам, сам, надо только постараться пересилить рефлексы и…

Кто тебя убил? Наверное, она очень долго ждала именно этого вопроса. Марцель успел различить сумасшедшую, счастливую улыбку, а потом все потонуло в пламени. Женщина вспыхнула в одно мгновение до кончиков белокурых волос, и ее будто шквальным порывом ветра швырнуло вперед.

Марцель заорал, зажмурился, шарахнулся, ощутил спиной пустоту. Река Хафеля казалась глубокой, глубже, чем можно было предположить. Первые секунды — шок, дезориентация, непонимание, где вверх, где низ, гниловатый привкус воды, резь в легких. Потом руки коснулись чего-то легкого, скользкого.