Книга Огни Хафельберга, страница 146 – Софья Ролдугина

Ты зачем шарахался? Испугался. — Потому что дурак. Забей, а? Марцель представил, как Мокрый возвращается домой и простонал. «Шелтон меня убьет!» «Завтра!» — с запинкой откликнулась Уллирике. — А сейчас мы идем ко мне. Марцель не возражал. Было слишком хреново. Луна трусливо забилась куда-то под облака, как собака под крыльцо.

Зато подул промозглый ветер с востока. Он забирался под футболку, хлопал широкими штанинами, раздувал искру головной боли в инфернальный пожар. Марцель кривился, морщился и все больше обвисал на Уллирике. Когда показалась калитка фрау Кауфер, он уже едва передвигал ногами. — А твоя бабка не будет возражать? — поинтересовался Марцель, опираясь на забор и тяжело переводя дыхание. Состояние было как при лихорадке. Жар и холод накатывали волнами, а мутило уже постоянно.

— Когда ж меня уже стошнит, а? — Она мне не бабка, — безмятежно ответила Ульрике и добавила. — И она никогда не возражает. Не спрашивай всякие глупости, Марцель. Марсель, лучше скажи мне правду. Зачем ты пошел на мост? Марсель тяжело обернулся, наваливая спиной на забор. Ульвики стояла в двух шагах, на дорожке, скрестив руки на груди и смотрела в сторону.

Света от фонарика над порогом дома хватало только на то, чтобы высветить ее профиль, но выражение лица было не различить. Если бы не телепатия, Марсель никогда не распознал бы за ворчливым тоном вопроса, насколько важен ответ. — Ну, как говорит Шелтон, есть случаи, когда лучше не врать, даже если правду так сразу и не скажешь. — Мне нужно было повидаться кое с кем, срочно, чтобы узнать кое-что.

Ульрикия на мгновение замерла, вся, целиком от кончиков пальцев до самых потаённых мыслей. — И узнал? — Не-а. В последний момент всё наперекосяк пошло, — честно признался Марцель. «Но я окончательно решился на одно дельце». Вспышка чужой радости окатила, как потоком теплой воды. Марцель даже ненадолго забыл, что его вообще-то трясет от холода, тошнит, да и голова по ощущениям похожа на передутый воздушный шар.

«Идем», — улыбнулась Ульрихе сумасшедшая и, ухватив его за руку, потащила к дому. Марцель едва ноги успевал переставлять. «Ты все-таки смелый». — А Шелтон говорит, что я придурок, — наябедничал Марцель. — Кстати, уже давно хочу сказать. У меня такое чувство, что ты в этом замешана поглубже меня. Ну, ты поняла?

Ульрике потянула дверную ручку и обернулась через плечо. Сощурилась. — Нет, — сказала задумчиво. Марцель обрадовался, но рановато. — Наверное, тут твой Шелтон прав. К счастью, ванная комната у фрау Кауфер была не только на втором этаже, но и на первом. Подъем по лестнице Марцель бы не осилил. И даже сейчас ему пришлось употребить весь свой артистизм на то, чтобы убедить Ульрике, что разденется и намылится он без ее неоценимой помощи.

Ульрике явно не поверила, нахмурилась, повздыхала, но вышла в коридор, оставив, правда, дверь приоткрытой. Марцель кое-как стянул с себя мокрые шмотки, затолкал их ногой под шкафчик, пустил из душа воду погорячее и уселся на дне кабинки, уткнувшись лицом в колени. Струи воды барабанили по спине, комнату заволакивало паром. «Надо расспросить завтра Ольги, она точно что-то знает о призраках, может, видела нас с призраком на мосту?» Марцель пытался сосредоточиться, но не получалось.

Головная боль накатывала волнами, да и тошнота никуда не делась. Пока сидишь и пялишься на собственные пятки, вроде ничего, а стоит выпрямиться, или просто рассказать все Шелтону, и пусть он думает. Запрокинув голову, Марцель набрал в рот воды, чтобы вымыть противный привкус речной тины.