Книга Огни Хафельберга, страница 156 – Софья Ролдугина

Спит. Он вчера сюда примчался как укушенный, боялся, что его драгоценная кирпичная готика пострадает, — соврал Марцель. — Теперь вот дрыхнет. А ваши тоже спят после ночного переполоха? — Почти все, — подтвердила монахиня и опять вздохнула. Молодой пастор вот пошел прогуляться по городу, посмотреть на прихожан. Сестра Мартина гуляет у реки, да и сестра Рут ушла.

Она всегда днем уходит. — Вот я и узнал, что хотел. — Ясно. Ну, рад был поболтать. Марцель соскочил в славке и отвесил сестре Анхелике поклон. — Пойду за сигаретами. Надо же мне поторопить молодой организм с утра пораньше. — Да какое уж утро! — рассмеялась монахиня и махнула рукой. — Иди, Марцель, возвращайся только. — А куда я денусь?

Округлил глаза телепат и хмыкнул, а потом спохватился. — Да, кстати, а что за пастор-то? — Совсем еще мальчик, — рассеянно ответила сестра Анхелика. Даша представился — Александр Декстер, а не как по обычаю. — Ну, привыкните, — обудрил её Марцель и подмигнул. — А пару раз назовёте его отцом Александром, и он тоже привыкнет.

Молодёжь надо воспитывать, по себе знаю. Сестра Анхелика рассмеялась. — Ой, ты забавник. Погоди, вот Рут вернётся, то-то я ей расскажу. Повеселеет. — Ага, бывайте. Марсель развернулся на пятках и в припрыжку побежал к воротам, а потом вниз по улице. Выдохся он уже минут через пятнадцать, сказалось вчерашнее купание в реке. Да и дорога к качелям на холме вспоминалась не так хорошо, как хотелось бы.

Поплутав немного по окраинам, Марсель нашел ту самую тропинку через поле и зашагал по ней уже не спеша. Вдали за городом проехал поезд, сияющий металлом змеёныш, скользящий по ниточке рельсов, и на несколько минут замеру платформы. Марцель все инстинктивно ждал, когда же он обовьется кольцом вокруг здания вокзала, но потом поймал себя на этой мысли и фыркнул. А тревожное чувство осталось. Оно немного напоминало комариный укус.

Чем больше думаешь о нем, тем сильнее чешется. Так нарастал и телепатический зуд, свербеж между лопатками, как от пристального взгляда в спину, или красной точки лазерного прицела. Когда окраины Хафельберга остались в двух километрах позади, игнорировать это чувство было уже невозможно. Марцель нервно оглянулся, никого, прислушался, но молчал и город, и телепатический эфир.

Паранойя, — пробормотал Марцель, пиная на ходу камешек на тропе. — Все телепаты страдают паранойей. Через две с половиной минуты он сильно пожалел, что утопил свой мобильник в Хафеле. «Чёрт, Шелтон, ты же меня прибьёшь, если я вернусь ни с чем, да?» Марцель выдохнул медленно и расправил плечи, стараясь выглядеть расслабленным. Первое правило, если заметил слежку, не дай им понять, что ты её заметил.

В конце концов, это и правда может быть паранойя. Шелтон говорил, что на способности Марцеля влияет адреналин. Именно поэтому в стрессовой ситуации телепаты обычно ещё больше себя накручивают. Город, это называлась реакция типа «бей или беги», стоило по-настоящему испугаться, и естественные рамки ограничения слетали ненужной шелухой. Марцель начинал по-настоящему слышать, как в старые времена.

Только что город тихо шуршал на границе сознания, как мышь под полом, сердце колотилось все сильнее, будто в забеге на стометровку. Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук-тук, и с каждым его сокращением шум становился громче, как будто комкают в кулаке фантик от конфеты, как будто сыпают в деревянную коробку шахматы, как будто неразборчиво бубнит телевизор за стенкой в доме с тонкими перекрытиями.