Книга Огни Хафельберга, страница 164 – Софья Ролдугина

Марцель поднялся и подошел крут вплотную, заключая ее лицо в свои ладони, заставляя смотреть только на него. Она дышала тяжело. — Знаешь, что тебя держит тут? То, что ты считаешь себя чудовищем. А зря, потому что это не так. А если ты будешь помнить о том, какие чудовища на самом деле, может, и догадаешься сбежать однажды отсюда в консерваторию. Неловко пошутил Марцель и расплылся в дурашливой улыбке.

И вот, кстати. Я не особо разбираюсь в религии, но, наверное, если тебе даны какие-то таланты, то зарывать их в землю — грех. Ну, я не имею в виду телепатию или ещё какую-нибудь потустороннюю хрень. Но музыка — это же прекрасно. В общем, помни обо всем, думай и решай, — посоветовал Марцель и отступил на шаг, держа рот за руку. — Пойдем, провожу тебя до монастыря, пока Шелтон не вернулся.

Всю недолгую дорогу до монастырских ворот монахиня о чем-то напряженно размышляла. Марцель не подслушивал, почему-то хотелось оставить ей хоть немного уединения. Небо медленно разгоралось закатом, с улицы, с восточного края площади неторопливо выходил Шелтон, нагруженный коробками с едой, на вынос из кафе Линденом и с кем-то говорил по телефону. — Ну, мне пора, — торопливо распрощался Марцельс Монахиней.

Беги, а то еще тебя увидят в моей хреновой компании. Улыбнулся он и, не дожидаясь ответа, развернулся и побежал навстречу Шелтону, крича на ходу нарочито-дурашливо — Ты купил мне мобильник? Желтый, с большим экраном. Завидев напарника, Шелтон быстро закончил разговор, но ответить соизволил, только приблизившись на расстояние в 10 шагов. — Нет. Закажем вечером через интернет-магазин.

Завтра с утра курьер доставит. Все равно в Хафельберге выбор маленький, ничего желтого нет. — А ты уже закончил с сестрой Рут, как я вижу? Он выразительно оглянулся на темную громаду монастыря, где в воротах застыла простоволосая монахиня в запачканном землей платье. — Ага, — безмятежно согласился Мартин. Марцель. Только я не стирал ей память. — Понятно, — кивнул Шелтон, ничуть не удивившись. — Не боишься, что она пойдет в полицию?

Герхарду? Со своим-то чувством вины за смерть человека из его семьи? Не-а, — замотал головой Марцель. — Да и вообще, она не собиралась нас выдавать. Я ей намекнул, что собираюсь прижать убийцу Рихарда Вебера. И все. Она на крючке. — Это аргумент, — согласился стратег. Но все же приглядывай за ней хотя бы неделю. Монахиня не совсем обычная женщина. Вдруг она решит покаяться.

— Она не настоящая монахиня, — выркнул Марцель. — Это просто ее самонаказание. Он запнулся. Шелтон, как всегда, понимал оговорки даже слишком хорошо. — О, да. А самонаказание ты знаешь не понаслышке. Впрочем, вернемся к Рихарду Веберу и его убийству. — Ты просмотрел воспоминания, Рут? Марцель почувствовал себя полным идиотом.

Вся радость от правильного поступка слетела как пух саду Ванчика от порыва ветра. — Э-э-э-э… — Шелтон даже взглядом не удостоил напарника. — Я так и знал. На днях обязательно считаешь память. Это важно, Шванг — с нажимом произнес он и смягчился. — А сейчас все же пойдем и поужинаем. Как твоя голова? — Ну, болит. Отставая на полшага, Марцель поплёлся за стратегом.

От коробок в пакете пахло запечённой брокколи и, удивительно, любимой пиццей с пепперони и грибами. На дне болтыхалась пластмассовая бутылочка с апельсиновым соком. — Огни Хаффельберга, — сказал вдруг Шелтон, и Марцель встрепенулся. — А? — Ничего. Просто мне вдруг подумалось, что это символичное название. В доме у Вальцев свет горел только в гостиной.