Книга Огни Хафельберга, страница 233 – Софья Ролдугина

А вот скрипучий голос мог принадлежать только глубокому старику, и никакое молодое лицо уже не спасало. «Не ведьма!» — оскорбился Марцель. «Я что, похож на девушку?» «А вообще, ты не так и ошибся, дедуля. Сегодня я буду за ведьм!» Цорн шарахнулся, вжимаясь спиной в стену, и в ту же секунду Марцель накрыла омерзительной волной безумие, — как будто его сунули в чан с гнилым фаршем.

Откуда-то повеяло испепеляющим жаром, пока еще иллюзорным, но от этого не менее жутким. — Сейчас он меня сожжет. Нельзя. Вслепую, на удачу, Мартель рванулся вперед, к живому, дрожащему, опасному, и прежде чем контакт толком установился, прежде чем он убил его самого, вылил из себя все воспоминания. Досуха. Как удалось скатиться с кровати, Марцель не помнил.

Его вывернуло прямо на пыльные ковры. Кажется, не только пиццей с минералкой, но даже и завтраком. Голову сжало болью так, что впору колотиться об угол шкафа, чтобы сбить иллюзорные металлические обручи, сдавливающие виски. Поток безумия прекратился, или Марцель почти оглох от перенапряжения. Он попытался отползти в сторону, но не вышло. Руки слишком дрожали. Сорн корчился на кровати, наматывая на себя одеяло.

«За что ты их?» Марцель хотел кричать, но получалось только хрипеть. «Такие красивые, умные, талантливые девочки! За что?» Сорн начал затихать, словно силы у него уже были на исходе. В ушах у Марцеля гудело, он подтянулся на локти и рывком придвинулся к кровати, потом еще, еще, так, пока не смог зацепиться за край и протянуть руку, хватая Цорна за лодыжку.

Безумие уже не пугало, потому что сам Марцель сошел с ума. «За что ты?» Жесткая простыня растревожила ссадины на щеке и кожу опять защипала. «За что их?» Разум Цорна уже превратился в вяло-кипящий бульон из кошмаров и боли. Только где-то в глубине оставался нетронутый островок. Марцель резко выдохнул и нырнул в чужое сознание, как в последний раз.

Кафельберг одинаков, что сейчас, что 80 лет назад. Там не происходит ничего, кроме, разумеется, самых важных вещей. А для Лео нет сейчас ничего важнее Анны-Лизы. У нее дурацкое имя, глупее только у ее сестры, хотя обе они смеются и говорят, что Анна-Мария звучит более внушительно, как органный концерт. Анна-Лиза беременна и не замужем, но она и не требует ничего от Лео, разве что быть рядом, а он и сам этого хочет.

«Я тебе верю», — говорит она и опускает взгляд. Лео верит ей тоже. Только ей он может показать свой главный секрет и быть уверенным, что она не станет хлопаться в обморок или кричать, что это происки демонов. Анна Лиза с восторгом глядит, когда Лео одним взглядом прожигает гневное письмо ее родителей с требованием немедля покаяться и вернуться в отчий дом.

Это мое проклятие. Я читал дедовы записи, — тихо сознается Лео и тут же улыбается. — Но я думаю, что смог его укротить. Анна-Лиза соглашается и только просит его быть осторожнее. Анна-Мария тоже, немного позже, и он не спрашивает, откуда она узнала. У сестер друг от друга тайн нет. И все идет хорошо, просто чудесно, пока отец Анны-Лизы не пытается силой увезти ее домой.

Лео в гневе, он повышает голос, но визгливого бокалейщика не перекричать. И как от такой свиньи родились такие прекрасные дочери? Когда происходит перелом, Лео не помнит. Кажется, когда отец бьет Анну-Лизу по щеке. Дальше только истошные крики и запах горелого мяса. Оказалось, что сжигать людей лишь немногим сложнее, чем бумагу.