Книга Огни Хафельберга, страница 230 – Софья Ролдугина

— Я так и знал, — подавился нервным смешком Марцель, — что кошки — это неспроста. Теплый пушистый зверек ткнулся в колени, замурлыкал, мазанул хвостом по лицу. Марцель хрипло засмеялся и встал на ноги. Кошки так и шли за ним безмолвным эскортом до самого дома Вальцев.

На уши давила тишина, странная, ненормальная, ни телепатических шепотов, ни далекого грома. Свет в доме не горел, ни в одном окне. Когда Мартель открывал дверь комнаты и их с Шелтоном комнаты, он уже знал, что увидит, но все равно это оказалось больно. Ни чемодана, ни ноутбука, ни стратега. Окна распахнуты настежь. У него всегда было ощущение конечности этой связи, что когда-нибудь она прекратится, внезапно, когда он будет меньше всего этого ждать, как сейчас, как сейчас, как сейчас.

Впервые с той секунды, как он принял решение остаться, Марцель почувствовал себя по-настоящему мёртвым. Он включил свет, подошёл к столу, выдвинул ящик, Безделушки были на месте, все очки с цветными стеклами, брелоки и напульсники. И та подвеска-черепушка тоже.

Она весело скалилась из глубины ящика и разве что только не подмигивала. Чувствуя, как от желудка расползается по телу нечто холодное и отупляющее, Марцель вытянулся на кровати. Той, где спал Шелтон. От подушки слегка пахло ментоловым шампунем, но больше порошком. Безлико и приторно. «Взять с собой брелок на удачу? Нет, жалко, сгореть же».

Очки и напульсники было жалко тоже, и Марцель нехотя поднялся с кровати. Нашел в столе относительно чистый лист бумаги и карандаш, размашисто написал «для Ульрике», надеясь, что фрау Вальц поймет правильно, и высыпал на этот лист все свои сокровища. Потом зажег настольную лампу и вытащил из кармана изрядно подмокшие и помявшиеся фотографии. На ярком свету расплывшаяся надпись на обороте карточки читалась не намного лучше, чем в башне и в церкви, но все же читалась.

Не Йон и не Лао, ну, конечно же, Лео Це, Лайнолд Сорн, старший дружок Иоганна по полиции, неудавшийся священник и кладбищенский сторож. Марцелю как-то совсем не кстати вспомнилось, что после убийства Рут Пирокенетик сел на поезд, который шел по направлению к горам. Я идиот. Надо было догадаться уже тогда. И Шелтон наверняка догадался.

Выложив фотографии на тот же лист бумаги, Марсель на всякий случай прижал их очками и тяжело поднялся. Невидимое пятно омертвения захватило уже всю грудину и поползло дальше, и к ногам, и к шее, замедляя ток крови и вселяя жутковатое спокойствие. Безысходная тоска и чужие воспоминания все так же плескались где-то на границе осознания, но теперь это не угнетало. Вряд ли пришлось бы долго терпеть.

Марцель тщательно перешнуровал ботинки, оправил свитер и торопливо сбежал по лестнице. В холле он порылся в комоде под зеркалом, отыскал древний пластиковый фонарик на батарейках, который Герр Вальц держал на случай конца света или атомной войны. Несмотря на треснувший корпус, работал фонарик нормально и Марцель забрал его без всяких угрызений совести. В конце концов, идти до логова Цорна было еще далеко, а густые тучи так и не рассеялись, а Вальц потом купит себе новый.

Кошки терпеливо ждали за порогом. Теперь их словно больше стало, не два десятка, а четыре как минимум. Желтоватый луч фонарика выхватывал из темноты лапы и хвосты, красновато отсверкивал в умных круглых глазах, мазал по гибким спинам и бледно-розовым на просвет ушам. После дождя под ногами хлюпало, но даже самые белые и пушистые из кошек оставались возмутительно чистыми, будто они бродили по своим особым, незапачканным кошачьим путям, где нет ни слякоти, ни грязи, ни призрачного запаха гари.