Книга Огни Хафельберга, страница 227 – Софья Ролдугина

А ты кого ожидал увидеть? — Ну, Александра Декстера. Ульрике зашипело и отвесило Марцелю под затыльник. — Придурок! — Вы с Шелтоном были бы прекрасной парочкой, — съязвил он. — Ну, где твоя книга? — Иди ближе к свечам, — Ульрики кивнула на крайнюю скамью. — Попробуем хоть что-нибудь прочитать. Так, где она? Пока Ульрики рыскала по тайникам, Мартель плюхнулся на скамейку и достал из кармана фотографии.

Сам альбом так и остался наверху, в сырой башне, и совесть в образе прекрасной Евангелины Штернберг уже начинала маячить на задворках подсознания. Надеюсь, это все не зря. Свечи давали более ровный свет, чем зажигалка, и теперь становилось очевидным, что на обеих фотографиях рядом с Иоганном один и тот же человек, очень похожий на образ из воспоминаний. Только на ранней фотографии у него были длинные волосы и более мягкое выражение лица.

Со второй же смотрел по-военному стриженный молодой мужчина лет 30, обнимающий за плечи уже не улыбчивого ребенка, а подростка в кадетской форме. «Между фотографиями лет семь разницы, и это совершенно точно один человек, но глаза, глаза, почему он так изменился?» Марцель попытался вновь прочитать надпись на обороте, но буквы расплылись от времени.

«Йон?» «Нет, не похоже». «Лао?» «Не, это что-то китайское, а парень европеец». От размышлений его отвлекла Ульрики. Она в полном молчании подошла и села рядом, положив раскрытую книгу на колени. — Ничего себе, Фолиант! — Марцель спрятал фотографии в карман и склонился над записями. — Сколько тут страниц? Тысяча? Две? И почему ты открыл её именно здесь?

Записи двадцати двухлетней давности. — А-а-а… — Марцель не успел договорить, Ульрике ткнуло пальцем в строчку в нижней части листа. — Посмотри сюда. Это запись о рождении близнецов. Мальчику дали имя Николас, в миру — Клаас, а девочка — Наоми, — прочитал Марцель, чувствуя, как у него немеют губы. — Наоми и класс Веберы — внуки Маркуса и Катарины Вебер, дети Валентина и Урсулы Вебер, в девичестве Штайн.

Твою мать! Они у нас под носом были! Все сходится! Происхождение псевдонима, родной город, эти чертовы способности к стратегии, которые в их семейке у каждого второго… Нет, я не верю, что Шелтон все еще не догадался. Марцель осёкся. — А ведь он ходил к Вебером, дважды, причём давно, и уже тогда он понял.

Сердце застучало так, что стало больно, в глазах заплясали золотые пятна. — Почему он не сказал мне? — Марцель. Кулирики потрясла его за плечо, и он с трудом вынырнул из вязких мыслей. — Круто! Просто супер! — нервно улыбнулся. — Слушай, ты сильно обидишься, если я сейчас трусливо сбегу!» Ульрике опустила взгляд, как будто всё поняла. Впрочем, может, и не как будто.

Беги, — она шаркнула ногой по каменному полу. — Промокнешь ведь до нитки. Ты вернёшься? — Наверно. Марсель старался не смотреть на неё, врать было неприятно. — Буду ждать, — пообещала Ульрике без улыбки. — А если не дождусь, сама за тобой пойду. Ты ведь так и не ответил мне на вопрос. — На какой? — Насчёт нового пути и другой судьбы.

А-а-а! — Марцель с трудом взглотнул и ухмыльнулся. Образ Шелтона, пинком вышвыривающего его из своей жизни, был до ужаса реалистичным. — Не уверен, что у меня вообще выбор есть. Давай потом об этом, а? — Хорошо. — Покорно согласилась Ульрике, всё так же глядя в пустоту и поглаживая живот кончиками пальцев. — Иди. Она зажмурилась, и в воображении у неё вспыхнуло лицо Марцеля, — как ярко освещенная афиша или единственная цветная фотография в черно-белом альбоме с траурной лентой через уголок.