Книга Пойдем со мной, страница 92 – Рональд Малфи

Ничего. Ничего.

– Эллисон, – сказал я в пустоту кухни.

Гаджет включился, и из колонки полились звуки песни «Do you really want to hurt me»^[13]группы Culture Club.

– Эллисон, какого черта, – проворчал я, качая головой. – Ну же.

Бой Джордж^[14]продолжил завывать, и я налил себе кофе. Я выпил его на террасе, с открытой дверью, слушая музыку. У меня все еще была пачка сигарет, которую я купил в магазине на заправке в Фернисе; словно бросая тебе вызов, я вытащил пачку и закурил прямо на террасе, допивая кофе. Бой Джордж сменился Нилом Седакой, который пел «Oh! Carol»^[15], и я выбросил окурок, закурил другую сигарету и задумался, не выкурить ли всю пачку. Если бы можно было накуриться до смерти, я бы попробовал это сделать прямо сейчас. Я смотрел на наш дворик и видел тебя там, нежащуюся на солнце на пляжном полотенце или подрезающую эти странные цветы, которые каждую весну вырастают вдоль забора, их бутоны похожи на ягоды клубники с шипами. Я видел, как ты пила пиво, слышал, как ты смеялась над какой-то шуткой, чувствовал, как кончики твоих пальцев коснулись моей шеи, когда ты проскользнула мимо.

Музыка на кухне смолкла. Воцарившаяся тишина была такой резкой и неуютной, что я обхватил себя руками и проскользнул обратно в дом, чувствуя себя человеком, виноватым в каком-то непотребстве. Возможно, так оно и было.

Твой школьный альбом, который я положил на гранитную столешницу в центре кухни, лежал открытым там, где я его оставил. Только я открыл его на твоей фотографии, Эллисон, – на твоей неузнаваемой пятнадцатилетней версии. Наверное, из-за того, что я оставил дверь открытой, пока курил, ветерок перелистнул страницы. На одной была реклама. Другая была полностью посвящена памяти ученицы, которая, по-видимому, умерла в том учебном году. В моем собственном школьном альбоме за выпускной год была похожая страница, посвященная Майклу Бимишу, игроку школьной команды в лакросс, который погиб в автокатастрофе. Посвящение, дань уважения или что-то в этом роде. На фотографии в твоем альбоме была изображена красивая девочка-подросток, потрясающие локоны светлых волос каскадом ниспадали на ее плечи, она лучезарно улыбалась, а в ее глазах было то же темное величие, которое я увидел в твоих, когда мы впервые встретились. Погибшую девочку звали Кэрол Томпсон, и ты прости меня, Эллисон, за то, что я не сразу уловил связь, прочитав это имя. Ты так редко говорила о своей сестре, что я не несу ответственность за свою оплошность. По правде говоря, я понял, кто она такая, когда поднимался на второй этаж, собираясь принять горячий душ, которого жаждало мое тело.

Когда до меня наконец дошло, я замер посреди лестницы, затем развернулся и поспешил вниз. Лицо твоей покойной сестры все еще улыбалось мне с глянцевой страницы школьного альбома. Я заметил сходство в ваших чертах – нежных, почти хрупких, оттененных при этом врожденной дерзостью, которая придавала тебе (и ей) опасный вид. Так природа иногда наделяет красивые создания ядом.

Единственное, что я знал о твоей старшей сестре Кэрол, это то, что она утонула в подростковом возрасте.

«Алекса» снова ожила, в этот раз зазвучала песня «Don’t kill it, Carol»^[16]Манфреда Манна.

Я снова взглянул на фотографию твоей сестры. Казалось, я застрял в каком-то сонном состоя-нии, мое тело двигалось противоестественно мед-ленно.