Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 128 – Фульвио Эрвас

— Другими словами, он связал Бенвенью с исчезнованием Аличе.

— Витторио высказывал это иглотерапевту не один раз.

— Без причины?

— Бенвенью, хоть и неохотно, признал, что характер у него сложный и что любовные отношения вселяют в него страх и изрядную дозу неуверенности в себе. Понятно, что связь с такой женщиной, как Аличе Бельтраме, не излечивает от подобных напастей. Бенвенью, однако, утверждает, что он достаточно зрелый человек и был таким десять лет назад, чтобы понимать, что с Аличе невозможно было построить прочные и долгосрочные отношения. По крайней мере, нормальным мужчинам это было не под силу.

— Нормальным, говоришь?

— Так он выразился.

— Что дальше?

— Бенвенью сказал, что Витторио Фортуна вел себя с ним весьма агрессивно. В конце концов иглотерапевт начал его избегать, уверенный в том, что Витторио стал злоупотреблять алкоголем и принимать наркотики. По словам Джакомо Бенвенью, все это почти наверняка и было настоящей причиной трагической смерти Витторио. Бенвенью рассказал об их последней встрече спустя примерно два года после исчезновения Аличе. Иглотерапевт случайно заметил Витторио недалеко от своего места работы, и у него сложилось впечатление, что бывший друг за ним шпионил. В тот момент Бенвенью пришло на ум, что ему уже и раньше случалось испытывать ощущение, будто за ним кто-то следит.

— В тот раз Витторио что-то ему сказал?

— Только одну фразу: «Ты из той семьи!»

— Вот оно что! Брат сумасшедшего убийцы. Получается, по мнению Витторио Фортуны, виноват был Бенвенью.

— Может, и так. Затем я кое о чем его спросил.

— Ты задал ему секретный вопрос?

— Это потом, инспектор.

— А, ты, наверное, поинтересовался, был ли Витторио знаком с Беатриче Бельтраме?

— Бенвенью не сомневается, что Витторио был в их доме после исчезновения Аличе. Он точно не знает, с какой целью, но предполагает, что, возможно, его друг ходил к матери и сестре синьорины Аличе, чтобы выразить им свои соболезнования.

— Интересно, почему Бенвенью был так в этом уверен?

— Потому что фразу «ты из той семьи» иглотерапевту каждый раз бросала в лицо мать Бельтраме, когда он пару раз нашел в себе смелость к ним пойти.

— Антимама! Эта же фраза была и в анонимных письмах. «Ты из той самой семьи, семьи сумасшедших!» Ландрулли, ты мне наконец скажешь, как отреагировал Бенвенью на секретный вопрос?

— Теперь скажу.

— Давай!

— Я спросил у него: «Простите, синьор Бенвенью, — так, как это сделали бы вы, инспектор, — когда именно Витторио Фортуна признался вам, что Аличе решила бросить все и уехать?»

— Так и спросил?

— Точно так. Бенвенью побледнел и, заикаясь, ответил, что это случилось однажды вечером, когда его друг был явно под кайфом. «Твоя бывшая пассия собирается сделать ноги и оставить нас всех в дерьме», — сказал Витторио Фортуна.

— Так и сказал?

— Дословно.

— Бенвенью совсем не это говорил нам раньше: он утверждал, что почувствовал, как изменился его друг после исчезновения Аличе Бельтраме. Джакомо Бенвенью тогда сразу понял, что произошло что-то серьезное, и хотел оставаться в стороне, опасаясь быть замешанным или заподозренным.

— Отлично, Ландрулли, — сказал Стуки.

Им овладело необъяснимое чувство горечи.

— Мы у цели, инспектор?

— Почти. Нужно увязать кое-какие детали, и будем передавать дело в прокуратуру. Тогда мы наконец-то сможем вздохнуть свободно.