Онлайн книга «Пока любовь растворяется в воде»
|
— А какая-то особая святыня, которая может потрясти душу? — Вы к чему ведете? — спросила синьора Марини. — Я имею в виду такое место, посетив которое неверующий человек мог бы прийти к вере. — Даже не знаю. Может быть, храм Мадонны Караваджо[24]. — Чем он отличается от других? — Туда со всей Италии везут одержимых и бесноватых. Там совершенно особенная атмо сфера. Ну вот, только особенной атмосферы им и не хватало! Инспектор записал адрес храма на брошюрке о маршруте Тревизо—Фатима[25]. Храм не отличался ни впечатляющими размерами, ни особым великолепием. Молчаливо возвышаясь над окружающим ландшафтом, он одиноко стоял у древней дороги, извилистой, словно река. Единственным напоминанием о современном мире были автомобильные парковки, расположенные по обеим сторонам дороги. У подножия широкой лестницы храма инспектор Стуки на мгновение заколебался. У него не было опыта посещения подобных мест. Полицейский не был уверен, что сумеет проникнуться атмосферой. Стуки остановился на пороге церкви. Изнутри доносился ритмичный приглушенный шум. Инспектор Стуки медленно вошел в церковь и вдруг заметил, что шагает осторожно, почти на цыпочках. Он увидел сидящих на скамьях или молящихся на коленях людей, в основном пожилых мужчин и женщин. Одна прихожанка стояла перед алтарем и называла по очереди имена святых, а остальные повторяли за ней хором: «Молись за нас!» У Стуки возникло странное ощущение, будто эти люди находятся не в церкви, а плывут на плоту среди бушующих волн океана. А может быть, это был взвод солдат, стоящих на страже городских ворот и не позволяющих врагу прорваться в город? Ему было ясно одно: там, снаружи, был переменчивый мир, а здесь, внутри церкви, царило совершенно особое состояние души. Там — опасности и страдания. Здесь — исцеление. Стуки присел на скамью в последнем ряду и украдкой стал рассматривать сидящего рядом с ним маленького человечка с четками в руках. Дыхание незнакомца было сбивчивым, а лицо раскраснелось, словно от напряжения. Стуки предположил, что этот человек шел по жизни, получая от нее пинки и затрещины, и, возможно, явился сюда попросить у жизни пощады. — …молись за нас. — Извините, — прошептал Стуки. — …молись за нас. — Вы часто сюда приходите? — …молись за нас. — Вы здесь, чтобы о чем-то попросить? — …молись за нас. В глазах человечка с четками стояли слезы. Любовь растворяется в воде, как сахар и соль. Лично я предпочитаю сахар. Кристаллы соли удивляют своей идеальной формой. Они сверкают, словно драгоценные камни. Дизайнер интерьера обожал соль. Он утверждал, что «белая смерть» ему не страшна, ведь он не страдает повышенным давлением. Дизайнер добавлял соль в любую еду. В ресторане он первым делом искал солонку и, если не находил ее на столе, немедленно звал официанта, только бы не испытывать нехватки хлорида натрия. Эта любовь дизайнера к соли была, по меньшей мере, странной. А может быть, и нет. Тот, кто проникает в чужое пространство, чтобы смоделировать и наполнить предметами по своему вкусу, должен иметь кое-какие недостатки. Необходимость советовать — по работе — форму унитаза или ширину шкафа не обходится без последствий. Дизайнер гордился своими важными клиентами, особенно детьми промышленников с их великолепными виллами, удаленными от скоростных дорог, которые строили их отцы. Больше всего на свете мой знакомый предпочитал обставлять спальные комнаты молодоженов и кухни. Наверное, поэтому его тело напоминало мне таракана — насекомое чрезвычайно интересное и не лишенное очарования. Откровенно говоря, таракан оказался ничего себе: высокий, стройный, с темными волосами и слегка жирной кожей, особенно в коленных впадинах. Подобно таракану, дизайнер был быстрым, хитрым, способным в самых непростых ситуациях оставаться на месте и бежать при малейших признаках опасности. |