Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 8 – Фульвио Эрвас

— Да не будет у нас никакого убийства за десять дней, — проворчал Стуки.

Приглашения на ужин от сестер из переулка Дотти инспектор Стуки получал довольно регулярно. Тем не менее на этот раз оно застало полицейского врасплох. Никакого особого повода, как сказали ему Сандра и Вероника, так, одна малюсенькая просьба, небольшая проблема, к решению которой нужно подойти со всей деликатностью. Соседки настаивали на том, что это дело можно обсуждать только сидя за столом, не на пустой желудок, конечно же, и желательно выпив по капельке хорошего вина.

По такому случаю инспектор купил две бутылки: одну — красного, другую — белого, потому что вкусы у сестер на этот счет не совпадали.

Стуки бросил взгляд на изысканно накрытый стол. Даже слишком, подумал инспектор: вышитые салфетки ручной работы, букет тепличной сирени в дорогой керамической вазе, оригинальная солонка и прочие безделушки, найденные на антикварных рынках.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Стуки еще до того, как передал соседкам вино.

— Сперва вымойте руки! Кто знает, к каким только трупам вы сегодня прикасались! — ответила Сандра.

Вероника, не проронив ни слова, внимательно наблюдала за инспектором, будто просвечивая его рентгеном в поисках глубоко спрятанных эмоций и размышлений. Женщина поджала губы и прищурилась, анализируя полученную информацию. Казалось, она обладала способностью одной силой мысли определять даже уровень холестерина в крови, а также состояние атланта, первого шейного позвонка, и находящегося с ним рядом эпистрофея.

Стуки уселся за стол и вдруг понял, что предметом разговора и последующей просьбы будет соседский мальчишка. Об этом свидетельствовали величие ростбифа и инженерная точность, с какой на белоснежной скатерти были размещены столовые приборы.

«Ну естественно, — подумал Стуки, — что же еще можно обсуждать в эти дни?»

Не говорить же о старом Баттистоне, которого сестры в его возрасте в упор не замечали. И, конечно же, не о его верном четвероногом друге, которого соседки несправедливо обвинили в распространении бешенства.

— Шесть или семь ломтиков, инспектор? Добавить вам соуса? — роль гостеприимной хозяйки пришлась Сандре весьма по душе.

Стуки открыл бутылку каберне.

— Вы хотите поговорить со мной о Микеланджело?

— Мальчику нужна поддержка, — вздохнула Сандра, накладывая гостю запеченую в духовке картошку и луковый гратен.

— Ему нужен опытный наставник, — добавила Вероника.

— В то утро, когда эта развалина Баттистон попал в больницу, бедный мальчик сильно перенервничал.

— Бедненький, — съязвил Стуки.

— Так и есть! И потом, повсюду эти старики, требующие к себе слишком много внимания. Не может же весь мир остановиться, только чтобы ублажать тех, кто и так уже одной ногой в могиле. Дорогу молодым, им принадлежит будущее!

— Значит, вы утверждаете, что этот хулиган перенервничал?

— В среду, за день до происшествия, у ребенка случился конфликт с учительницей. Этот вопрос даже обсуждался в школе на педсовете.

— Какой кошмар! Я уже должен прослезиться?

Сестры сделали вид, что не заметили сарказма.

— А вчера днем маме Микеланджело сообщили, что мальчика отстраняют от занятий. На четырнадцать дней, начиная со следующего вторника.

— Антимама! Что такого он натворил? Изнасиловал школьную доску?