Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 87 – Фульвио Эрвас

Когда вы чувствуете необходимость в концентрате жизни — это подходящий момент полюбить мужчину-поденку. Отдайтесь чему-то незавершенному: неуловимому вздоху, дуализму частицы-волны. Такой мужчина вызывает к себе чувство длительностью с остановку поезда в метро. Оно превосходно, чтобы проживать любовь без обязательств и лишних слов. Но не стоит просить своего мужчину-поденку, к примеру, подписаться с вами на театральный сезон. Он будет утверждать, будто не знает, что такое сезон. Вы даже не сможете запланировать романтические выходные, ведь он скажет, что не может посвятить вам так много своего времени. И не вздумайте прийти на свидание с поденкой с небольшим опозданием, как это было бы уместно для уважающей себя дамы. Вы рискуете тем, что он уже успел найти вам замену, убежденный в том, что за этот огромный промежуток времени вы страшно постарели или напрочь о нем позабыли.

Впрочем, забыть мужчину-поденку невозможно. Это кажется невероятным, потому что он или совсем не умеет давать обещаний, или обещает бесконечность, то есть ничего. М. никогда не говорил правды, потому что правда требует времени. Тем не менее я не могу сказать, чтобы этот мужчина осознанно лгал, ведь он просто не имел возможности воспользоваться результатами своей лжи. И все же не было никого ярче и фантасмагоричнее, чем он. Каждое его действие было рассчитано таким образом, чтобы не длиться во времени, каждое его слово должно было умереть по пути от его уст к уху возлюбленной. Он заговаривался, словно в бреду, молниеносно сочинял стихи, разыгрывал драматичные сцены и вел себя так, как это делают те, кто ясно предчувствует конец.

Еще необходимо добавить, что мужчины-поденки не любят работать и вообще не желают напрягаться. Так, М. было вполне достаточно пенсии своих престарелых родителей: мамы-учительницы и папы-железнодорожника. Поденки умеют довольствоваться малым, так они о себе говорят. Некоторые из них живут на улицах, площадях и в парках на скамейках. Сидят с полузакрытыми глазами под вековыми деревьями в скверах, запустив руки в густую шевелюру и размышляя о быстротечности жизни.

Вся жизнь М. держалась на тонкой ниточке, привязанной к его безумному сердцу, которое могло остановиться в любую минуту: пока он любовался картиной эпохи Возрождения, прогуливался по набережной Силе, пил красное вино или целовался. Его поцелуи действовали на меня опьяняюще: это было как вызов смерти, как настоящее, которое уже закончилось, и будущее, которое вряд ли наступит.

Жаль только, что я была знакома с кардиологом, который хорошо знал М. Точнее, его сердечную мышцу. «Крепкая, как титан, — так ответил мне врач, — он мог бы горы ворочать».

Конечно, поденке не удалось разбить мое сердце. Если вы живете настоящим, то должны понимать, что даже поденки теперь не те, что раньше. Сейчас все, включая поденок, стремятся жить долго и никогда не умирать.

Аличе

Микеланджело проснулся слишком рано и с ощущением пустоты в животе. Он еще немного полежал в кровати, напряженно прислушиваясь. В доме царила абсолютная тишина. Мальчик поискал сотовый телефон, который ночью держал под подушкой. Половина восьмого, а его мама еще не встала. Не было слышно привычных утренних звуков: стука щетки по плинтусу, звона вымытой и расставляемой по шкафам посуды и фонового шума телевизора, включенного на канале утренних новостей.