Книга Отдаленные последствия, страница 80 – Александра Маринина

В отпуск я не уехал. Меня крутили и вертели, рассматривали под разными углами, искали первичный очаг, откуда пошли метастазы. И нашли рак почки. Мне предстояла операция, а затем или химия, или иммунотерапия, сказали, что потом решат.

– Ситуация серьезная, – заявил мне уролог-онколог. – Если бы вы попали к нам хотя бы полгода назад, а лучше – год назад, все было бы значительно легче, рак почки хорошо поддается лечению, если еще не дал метастазов.

Год назад… Значит, в тот момент, когда прошлогодний терапевт посоветовал мне пить отвар брусничного листа, я уже был болен. Рак уже жил во мне, давал температуру и кровь в моче. Я вспоминал этого врача, его рассеянность, отсутствующий взгляд, его невнимательность. Его болезненную бледность, испарину над верхней губой. Тогда я еще подумал, что доктор с глубокого похмелья и чувствует себя отвратительно. Ему не было до меня никакого дела, я был для него чем-то вроде назойливой мухи, которая противно жужжит над головой и мешает жить. Он слушал меня вполуха и думал о чем-то своем. Если бы он обратил хоть чуточку больше внимания на мои жалобы, если бы назначил дополнительное исследование, если бы заподозрил!

Я помнил его фамилию: Долгих».

Инга с сожалением закрыла тетрадь. Сидела бы так часами и читала, читала… Но нужно ехать домой, а перед этим еще деньги отнести. Артем очень следит за временем, и байка о том, что она ужинала в кафе целых три часа, вызовет недоумение. Во лжи не заподозрит, но вполне может мягко выговорить за непродуктивное времяпрепровождение. «Во всем должен быть порядок». Нет, он вовсе не стремится тотально контролировать Ингу и не настаивает на том, чтобы она сидела как привязанная дома, если не занята работой. Совсем наоборот, ее новый избранник хочет, чтобы у нее все было хорошо, заботится о ней. Например, услышав в очередной раз малосимпатичные подробности о поездке Инги к племяннику Фадеева и о том, что полученные в боях травмы отнюдь не сказываются на способности сально шутить и недвусмысленно приставать, встревожился:

– Безбашенные идиоты… Надо бы тебе начать посещать какие-нибудь курсы для женщин, а то мало ли что.

– Курсы? – улыбнулась тогда Инга. – Кройки и шитья, что ли? Или кулинарии?

– Самообороны, глупышка! От этих кретинов обдолбанных всего можно ожидать, ты должна уметь защитить себя. Завтра же узнаю, где есть хороший тренер, занимающийся с женщинами, будешь ходить.

В другой раз, когда Инга посетовала сама на себя за то, что не учла гололедицу и с трудом справилась с управлением автомобилем, настоял на том, чтобы она взяла хотя бы несколько уроков экстремального вождения у опытного инструктора.

Артем не лез в ее жизнь, не давил и не руководил, он всего лишь хотел, чтобы все было «как надо», «по правилам». Он не пытался познакомиться ни с ее семьей, ни с ее подругами, не сомневался, если она говорила, что «заскочила к девчонкам с прошлой работы поболтать» или что «в Москву приехал замечательный специалист, нужно посетить несколько мастер-классов». Если в самом начале их отношений Артем проявлял почти параноидальную подозрительность и тем или иным способом старался перепроверить чуть ли не каждое слово Инги, то со временем это стремление полностью сошло на нет. Инга не обижалась, понимала, что недоверчивость Артема не на пустом месте выросла, да он и сам несколько раз обмолвился, дескать, здорово обжегся когда-то. Подробностей не рассказывал, а Инга и не расспрашивала, знала: откровенность одного подразумевает и откровенность другого, а ей вовсе не хотелось распространяться о своих душевных ранах и в особенности о любви к Игорю Выходцеву. Она не обманывала Артема, и его недоверчивость ее забавляла, но не злила.