Книга Дебютная постановка. Том 1, страница 65 – Александра Маринина

Славик заметно повеселел и ни за что не хотел отпускать Юру.

– Дядя Коля, ну пусть Юрка еще побудет, – просил он умоляюще.

– Сынок, тебе хорошо, ты дома, а Юре и его папе еще в Москву долго добираться, – строго сказала его мать. – Вы теперь оба взрослые, вам на воскресенье уроки задают, а ты за них еще и не садился. Юре тоже нужно заниматься. Ведь правда нужно, Юрочка?

– Ага, – уныло подтвердил тот. – Упражнения по русскому и примеры по арифметике. И еще по чтению что-то.

– «Что-то», – ехидно передразнил сына Николай. – При таком пренебрежительном отношении к урокам как раз и вырастают недоросли.

– А вы еще приедете? – с надеждой спросил Славик, провожая их до калитки.

Юра вопросительно посмотрел на отца, и Губанов кивнул.

– Мама сказала, что если я первую четверть хорошо закончу, она разрешит взять щенка. Я уже выбрал. Того, у которого уши разные, одно белое, другое черное, – продолжал Славик. – Приезжай, будем вместе его дрессировать. Приедешь?

От этой сцены у Николая сердце разрывалось. Славик Лаврушенков был на год младше Юрки. Каково это – остаться без друзей в таком возрасте? Конечно, дети не так злопамятны, как взрослые, и обиды быстро забывают, и страхи, и подозрения. Со временем все наладится, о беде, постигшей семью местной телефонистки, скоро забудут, и все вернется в свою колею. Но как дотянуть до этой колеи, как дожить маленькому мальчишке?

За несколько лет Николай Губанов успел выучить расписание электричек наизусть, так что к платформе они подошли вовремя и ждать пришлось всего несколько минут. Вагон был полупустым, дачники потянутся в Москву ближе к вечеру. Юра снова уткнулся в книгу, а Николай углубился в мысли о предстоящем рабочем дне и о делах, которые нужно будет сделать.

– Пап, а так бывает, что человека посадили, а он на самом деле ничего не сделал и ни в чем не виноват? – вывел его из задумчивости голосок сына.

Первым побуждением Николая было ответить, что, мол, конечно, так бывает, но он быстро сообразил, что рассказывать ребенку о сталинских репрессиях и хрущевской реабилитации, пожалуй, еще рановато.

– Наверное, бывает, но очень редко. Наша милиция хорошо работает, и суд тоже, – аккуратно ответил он. – А почему ты спросил?

– Нипочему, – коротко буркнул Юра и отвернулся к окну.

Они проехали еще несколько остановок, когда Юра снова заговорил:

– Я, когда вырасту, стану самым лучшим милиционером. Буду всех плохих преступников ловить.

– А хороших преступников будешь отпускать? – с улыбкой спросил Губанов.

Юра и сам сообразил, что ляпнул что-то не то, и рассмеялся.

– Ну ладно, не придирайся. Я хотел сказать, что если кто-то совсем-совсем не виноват, то я его не посажу.

– Сынок, ты же собрался стать милиционером, а милиционеры никого не сажают, они только ловят, задерживают и арестовывают.

– А кто сажает?

– Суд. Ты подумай как следует: может, ты хочешь стать не милиционером, а судьей?

Юра покачал головой.

– Нет, – твердо ответил он. – Хочу милиционером, как дядя Миша и тетя Нина. И как ты, когда ты раньше был милиционером.

Николай мысленно порадовался тому, что у него растет такой толковый парень. Достаточно было всего один раз объяснить ему, что сначала его отец носил милицейскую форму, пока работал в уголовном розыске, а потом, когда перешел на кадровую работу, стал именоваться офицером внутренней службы. И Юра все усвоил и запомнил. Мальчики – будущие мужчины, а настоящие мужчины никогда не забывают и не путают того, что связано с погонами и оружием.