Книга Человек, который не спал по ночам, страница 43 – Дэвид Хэндлер

Хог: А я-то удивлялся, почему говорил всегда один Тристам. Скажите, а что вы думаете о смерти Паппи?

Бартуччи: Что конкретно вас интересует?

Хог: Думаете, его убили?

Бартуччи: (Пауза.) Я никогда не верил в версию о несчастном случае.

Хог: Вот как?

Бартуччи: После того как Паппи арестовали с наркотой, нам запретили гастролировать в Штатах. Без гастролей продажи пластинок серьезно просели. Паппи очень болезненно воспринял это. Предложил уйти из группы, продолжайте, мол, без меня. Ребята, само собой, об этом даже слышать не хотели. Они были невероятно преданы друг другу. Последние несколько недель перед смертью Паппи был очень подавлен. Подобное состояние было ему совершенно несвойственно, он всегда слыл живчиком, лучился оптимизмом, весельем. Тусовки, наркота, девушки — заводилой всегда был он. Именно поэтому к нему прохладно относилась Тьюлип. Она считала, что Паппи дурно влияет на Триса, из которого она пыталась сделать настоящего джентльмена. Паппи ни в чем меры не знал. Такие, как он, веселятся на полную катушку, но уж если впадут в депрессию… Несчастный случай? Нет, конечно. Это было самоубийство. Он покончил с собой. Именно так я всегда считал. Досадно. Ужасно досадно. Такой талант. И так рано ушел.

(конец записи)

После беседы с Марко я отправился на Севил-роу забрать заказанный костюм. Он меня вполне устроил, как и версия самоубийства Паппи.

Самоубийство выглядит гораздо убедительнее, чем подозрения Триса и Джека. Как сказал Дерек: зачем кому-то из них было его убивать? Никаких видимых причин.

Зачем нам в автобиографии призрак Паппи? Отчасти для того, чтобы сам Ти-Эс не выглядел законченной сволочью. Поразмыслив, я решил, что в мемуарах Триса я упомяну о версии с убийством Паппи, но особый акцент на нее делать не стану. В противном случае Трис у меня получится обдолбавшимся параноиком, и его сожрут критики, а книжные магазины откажутся приобретать тираж. Кроме того, неужели на гибели Паппи свет клином сошелся? Есть куча другого занятного материала, на котором можно сосредоточиться. Например, на гомосексуализме Дерека и его любви к Рори. Это уж точно будет бомба. Кроме того, я надеялся, что это еще не все сенсации.

Иллюзия — вот та ширма, за которой скрывались участники группы. В этом и заключалась суть коллектива, историю которого мне предстояло поведать. Ну а рассказы Триса Скарра? Много ли в них было правды? Я по-прежнему затруднялся ответить на этот вопрос. Трис раскрывался мучительно медленно, словно луковица — нужно снимать слой за слоем, чтобы добраться до сердцевины. Кроме того, крепло неприятное ощущение, что он скрывает от меня что-то личное и очень важное. Что именно — я не знал, как и не понимал, откуда у меня взялось это ощущение.

Он и вправду был человеком-тенью. Я практически не видел Триса вне его апартаментов, а в те редкие моменты, когда это все же происходило, он производил тяжкое впечатление. Всякий раз это случалось ночью, когда он бродил по своей усадьбе, словно неупокоенная душа. Однажды, встав среди ночи, я подошел к окну и увидел его на залитом светом прожекторов поле за домом. Трис, в футбольных шортах и бутсах, яростно пинал мяч в невидимого вратаря. В другой раз я увидел, как он рассекает на мотоцикле «Нортон Коммандо» по лабиринту, врезаясь в изгороди. Я слышал как ревел мотор и летел гравий из-под колес. А однажды, когда я засиделся допоздна с книгой у камина, я услышал, как поворачивается дверная ручка. Я вышел в коридор, но там никого не оказалось — лишь запах сигарет «Галуаз».