Книга Стамбульский ветер, страница 78 – Алеся Кузнецова

– Рита, – коротко кивнул он. – Ты…

– Рита умерла, – легко ответила она, поправив манжет светлого пиджака. – Марго.

Она стала рядом с ним и посмотрела вдаль.

– Ты… хорошо выглядишь, – выдохнул он, не поднимая глаз.

– Я теперь всегда хорошо выгляжу, – ответила Марго. – Старею красиво под прицелами камер. Они помолчали.

– А знаешь, Баталин, я даже рада, что тебя встретила. Я хотела тебе кое-что сказать.

– Да? Я тоже. Я виноват перед тобой. Очень виноват, Рита. И не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь это простить.

– А, совесть.. Да, Олег. Можно стать генералом, можно добиться чтобы на тебя смотрели с уважением и страхом другие, но нельзя забыть, чего это стоило самому и нельзя забыть, что уважать-то собственно себя и не за что.

– Я боялся тебя когда-либо встретить. И много раз представлял как это будет, – он сжал руки за спиной, будто их нужно было держать.

Марго чуть склонила голову, как будто слушала не его, а музыку за спиной – струнный квартет играл что-то пронзительное, слишком красивое для этого вечера.

– А я не боялась. Потому что знала: ничего уже не будет. Ты сделал свой выбор. Один раз и навсегда. И теперь уже не имеет значения, что бы ты ни сказал. Я могла бы тебя простить за то, что ты лишил меня жизни и дочери, но я никогда тебя не прощу за то, что ты лишил Дашу матери. Поэтому, Олег, живи сам со своими монстрами, что душат тебя каждую ночь. Я ведь права? Ты плохо спишь. Это заметно.

Тимур не дышал. Слова Марго были не громкими – но в каждом была спрятана какая-то важная правда из прошлого, которой он никак не мог понять. Получается, его дед – не железо. Его дед – человек, который однажды предал и потом сам сломался, но сделал вид, что все в порядке и все по уставу.

«Я могла бы тебя простить за то, что ты лишил меня жизни и дочери. Но я никогда не прощу за то, что ты лишил Дашу матери».

Эта фраза будто прорезала внутри что-то старое. Что-то, что Тимур всегда чувствовал – но не умел назвать. Он смотрел на деда, как на чужого. И впервые – как на человека, которого… жаль. Даша – это его мама, а его бабушка умерла, когда мама была еще ребенком. И вдруг Тимура захлестнули понятые слова: “Ты лишил меня жизни и дочери. “ Всю жизнь он думал, что бабушка умерла, когда мама была ребенком… А теперь выходит – нет. Бабушка жива. Все это время была в одном городе с ним.

– Ты хотела мне что-то сказать… – дед растирал за спиной руки, пытаясь утихомирить нахнунывшие эмоции.

– Да.

– И что же это?

– Что ты дурак, Баталин. Иметь такого внука, как Тимур, – и встречаться с ним два раза в год! Да ты хоть знаешь, какое это удовольствие просто разговаривать с ним и следить за ходом его таких взрослых размышлений? Ты хоть знаешь, как это – наблюдать, когда Тимур берется за неподъемную задачу и находит ей решение? Ты не знаешь, как это смеяться с ним над дурацкими шутками или разговаривать о различиях поколений. Это ж надо додуматься! Выгнать собственного внука в тот момент, когда он дал тебе шанс рассказать ему правду. Нет, правда, Олег, ты дурак. И даже не спорь.

Они снова замолчали. Ветер шевельнул подол ее платья. Где-то среди столиков кто-то засмеялся, группа гостей поднимала бокалы за курс выпуска 2000 года, а Тимур сидел оглушенный тем, что сейчас понял и всем, что не было сказано вслух.