Книга Стамбульский ветер, страница 79 – Алеся Кузнецова

Он не вышел из тени. Только прижал руку к груди, словно хотел что-то удержать внутри. Потому что сейчас это «внутри» начало двигаться, распирать грудь и ему показалось, что не хватает воздуха.

Маргарита Васильевна. Марго. Его супербосс. Женщина, которая верила в него, которая смеялась над его шутками, давала сложные задачи, смотрела так, как будто он ей нужен.

Она – его родная бабушка. И она жива. А он… Он даже не догадывался. Мир качнулся, по земле прошла невидимая трещина. Все, что он знал о своей семье и о себе, оказалось только верхним слоем. А под ним – правда. Горькая. Настоящая. Живая. Такая, про которую безопаснее молчать.

С другого конца края появился старый друг из окружения Марго, тот самый Евгений Петрович, с которым Тимур несколько раз пересекался в редакции.

– Марго! Какая удача, что ты здесь! Идем скорее! – Евгений ПЕтрович смело подошел к ней, словно не замечая присутствия генерала рядом.

– О, мой старый друг как всегда в центре событий. Иду! – улыбнулась Маргарита Васильевна.

Она еще раз обернулась на деда и, так и ничего не сказав больше, растворилась среди людей с бокалами.

Когда Марго ушла, Тимур еще долго смотрел на деда из своего укрытия, но так и не смог себя заставить к нему выйти.

Сквозь открытые двери он увидел, как в зале сперва потух и вдруг вспыхнул свет. Кто-то из ведущих громко и с восторгом объявил:

– А сейчас, дамы и господа, для вас поет Макс Рейнер!

Реакция была мгновенной. Люди зашумели, захлопали, потянулись ближе к сцене.

Тимур обернулся. Как такое могло быть? На таком приеме и сам Макс Рейнер?

На сцену вышел артист, на концерты которого билеты раскупали за пару часов. Без громких фанфар. В простом темном костюме, с зачесанными назад волосами, с пронзительным взглядом и лицом человека, который никому ничего не должен. Он не улыбался. Он не играл в светского героя. Он просто встал у микрофона – как будто не для того, чтобы понравиться, а чтобы сказать то, что хотел. Ему не нужны были поклонники и это считывалось в каждом движении и взгляде. Какая раница с человеком, спина которого до сих пор маячила у края террасы.

Тимур чуть подвинулся, чтобы рассмотреть что происходит на сцене, не забывая про фикус, который продолжал прикрывать его с другой стороны. С первого ряда на подиум вышел начальник Военной академии и горячо обнял артиста. Кто бы мог подумать, что эти два таких разных мира могут как-то между собой пересекаться и даже соприкасаться? И вдруг… Начальник академии назвал самую эпатажного рокера-звезду братом. Что?! У нормального генерала с такой должностью и привычкой жить по уставу мог быть братом Макс Рейнер? Резкий, непредсказуемый. Из тех, кто не ищет одобрения и не терпит фальши. Не дает интервью, не работает в дуэтах, избегает глянца. А если и дает интервью, то такие после которых точно летят с должностей чьи-то головы. Такс Рейнер, которым Тимур восхищался за умение держать внутренний огонь, не давая ему взорваться, но достаточно показывая, чтобы все понимали: не подходи, а иначе сгоришь… Слишком много открытий для одного вечера. Тимур сидел в растеряности и думал о том, что в жизни, все часто бывает сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Я не могла найти себе места. То садилась, то вставала. Сначала на диван, потом на край кровати, потом на подоконник. Как будто в комнате ни одно место не принимало меня, ни одно не помогало успокоиться. Несколько раз я прокручивала в голове советы Эмина. Он пытался мне помочь и подсказывал, как лучше выстроить разговор с сыном, а я от этого еще больше чувствовала себя предательницей, понимая, что по-прежнему скрываю от обоих самое важное. Эмин принял правила игры и перестал просить созвониться по видеосвязи, но мы оба понимали, что наше виртуальное общение давно вышло за рамки дружеской болтовни. Я так страшилась снова его потерять, когда правда обнаружится в своем неприглядном виде.