Книга Дурная кровь, страница 107 – Дженнифер Линн Барнс

– Сколько тебе лет? – спрашивает он.

– Мне семь, – отвечает Мелоди. – А Кэсси только шесть.

Мне было шесть, когда я видела Малкольма Лоуэлла. Его дочери было шесть, когда погибла ее мать. Мэйсону Кайлу было девять, когда он увидел, как его дедушка убивает его родителей.

– Шесть, – сказала я вслух, усевшись между коробками. Бетон впивался в кожу.

– Шесть, шесть и девять.

– Три плюс три, – выпалила Слоан, не в силах остановиться. – Трижды три.

Мастера убивают своих жертв каждые три года. Всего есть двадцать семь – трижды три – дат Фибоначчи. Моя рука коснулась какого-то изображения, вырезанного на бетоне. Я отпихнула коробку в сторону, чтобы рассмотреть получше.

Семь кругов вокруг креста. Это был символ Мастеров, символ, который я впервые увидела на деревянном гробу, а позже – вырезанным на плоти убийцы. Как и Лаурель, Бо Донован был воспитан Мастерами. Как и у Лаурель, его мать была Пифией.

– Бо было шесть, когда Мастера испытали его, – произнесла я, поднимая взгляд. – Ему было шесть лет, когда его бросили умирать.

Бо и Лаурель были рождены для одной, и только одной, цели.

«Девять – величайший из нас, – сказал мне Найтшейд несколько месяцев назад. – Константа. Мост между поколениями».

Я провела пальцами по очертаниям символа.

– Семь Мастеров. Пифия. И Девять.

Если Лаурель прошла их испытания, если она оказалась достойной, однажды она сможет занять девятое место за столом Мастеров. Но кому оно принадлежит сейчас?

Величайший из нас. Мост между поколениями. Когда Найтшейд произносил эти слова, в его голосе звучало благоговение. В его голосе звучало тепло.

– Я знаю это лицо, Колорадо, – сказал Майкл, пристально глядя на меня. – Ты так выглядишь, когда думаешь «черт побери». Это…

Я не дала ему договорить.

– Все это время мы искали не Мастера ядов, который был предшественником Найтшейда, – сказала я, переводя палец от внешнего круга к внутреннему кресту. – Мы искали человека, который был одним из Мастеров больше двадцати семи лет. Который обладал властью над другими. Все это время объектом нашего поиска был Девять.

Все, что я знала про Малкольма Лоуэлла, сложилось воедино. Сколько лет он провел в обличье Мастера, скрываясь от мира? Сколько лет ему было, когда ему наконец стала доступна жизнь за этими стенами?

Сколько раз Мастера пытались вырастить нового ребенка, который займет его место?

За последние двадцать лет сменилось по крайней мере три Пифии. Моя мать. Мэлори Миллс. Пифия, которая родила Бо. Скорее всего, их было больше.

Каждая ли из них рожала ребенка? Каждого кандидата на место Девяти испытывали и находили недостойным? Обреченным на смерть?

Ты не боялся, что тебе найдут замену.

Я невольно подошла к лестнице. Пропуская ступеньки, я поднялась по ней, направляясь к агенту Стерлинг, но, когда я дошла до верха, знакомый голос заставил меня застыть на месте.

– Я никуда не уйду. – Это говорила Стерлинг, и в ее голосе звучала сталь.

– Уйдете. – Когда директор Стерлинг отдавал Бриггсу приказ, Бриггс исполнял его – но дочь директора была сделана из другого теста.

– Вы не имеете права… – начала агент Стерлинг, но отец ее перебил:

– Я не имею права решать, над какими делами прирожденные могут или не могут работать. Ты об этом позаботилась, Вероника. Но я, однако, будучи твоим начальником в этой организации, имею право отзывать моих агентов с расследования – в том числе тебя.