Книга Дурная кровь, страница 115 – Дженнифер Линн Барнс

Есть семь Мастеров. И один из них – директор ФБР.

Отец агента Стерлинг встал и посмотрел на меня.

– Представь сообщество, более могущественное и более сплоченное, чем все, что ты могла бы вообразить. Представь самых выдающихся людей планеты, которые принесли клятву друг другу и общему делу. Представь, какой уровень лояльности вырастает из осознания, что если падет один из вас, то падут все. Представь, каково это – знать, что, если ты докажешь, что достоин, мир будет принадлежать тебе.

– Как долго? – спросила я директора. Как долго вы были одним из них?

– Я был молод, – сказал он. – И амбициозен. И посмотри, как высоко я забрался. – Он раскинул руки, словно показывая на ФБР, на всю ту власть, которой он обладал как глава Бюро.

– Мастера занимают свое место двадцать один год, – сказала я. Мой голос звучал хрипло – от криков, от надежд, от понимания, что все станет только хуже.

– Мое время как активного участника подходило к концу, – признал директор Стерлинг. – Но Пифия очень своевременно перерезала горло моего последователя. – Он достал нож из кармана пиджака. – Не то чтобы я был против. Некоторые привилегии достаются только тем, кто занимает свое место за столом. – Он поднял нож, поднес его к моему лицу. Я ожидала боли, но ее не было. Вместо этого он второй рукой мягко погладил меня по щеке. – А некоторые другие привилегии доступны и почетным членам.

Я содрогнулась от его прикосновения.

– Скарлетт Хокинс. – Я сопротивлялась единственным доступным мне способом – скованная наручниками, под угрозой ножа. – Вы знали, что ее убил один из ваших собратьев.

Директор крепче сжал рукоять ножа.

– Скарлетт не должна была оказаться в числе жертв.

– Ее убил Найтшейд, – возразила я. – Ему было все равно, что она – одна из ваших людей.

Директор Стерлинг наклонил лезвие и коснулся им кожи под моим подбородком, слегка нажал, так что выступила кровь.

– Я сообщил им о своем недовольстве – и тогда, и потом… снова.

Он опустил нож. Я чувствовала, как кровь стекает по шее.

– Вы убили Найтшейда, – сказала я, осознавая, что случилось на самом деле. – Вы как-то прошли мимо охраны…

– Я назначил эту охрану, – поправил меня директор, и его глаза сверкнули. – Я установил порядок смен. Я отвечал за перевозку заключенного.

Я видела то, что должна была увидеть раньше, – и то, какой уровень доступа у него был, и то, что, как только мы добились прорыва в нашем расследовании, он отправил нас гоняться за несуществующим преступником и разыскивать Селин.

– Вы знали, где держат Лаурель, – срывающимся голосом сказала я.

– Ребенок снова в надежных руках.

Я вспомнила, каким взглядом Лаурель смотрела на цепи качелей. Вспомнила, с какой интонацией она произносила слово «кровь».

– Вы чудовище. – Это слово сорвалось с моих уст. – Все это время вы обращались с Дином, словно он недостоин называться человеком из-за того, что совершил его отец, и все это время вы сами были еще хуже.

– Все это время я был лучше. – Директор Стерлинг резко наклонился вперед, и его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. – Дэниел Реддинг был любителем, который считал себя настоящим художником. А его сын посмел коснуться моей дочери.

Покажите свои карты, Директор. Покажите свои слабости.

Я отчетливо заметила момент, когда он осознал мою стратегию. Его взгляд стал холодным, оценивающим, и он отклонился назад.