Книга Дурная кровь, страница 69 – Дженнифер Линн Барнс

Ты не берешь наживку.

Пять улыбается в ответ на твое молчание.

– Похоже, ФБР добралось до Гейтера. – Он проводит пальцем по лезвию ножа. Легко. Осторожно.

Ты равнодушно смотришь на него.

– Мне нет дела до того, чем занимается ФБР.

– Есть, – отвечает Пять, прижимая нож к кончику собственного пальца и разрезая его до крови, – если речь зайдет о твоей дочери.

Остальные дожидались нас у входа в музей-аптеку.

– Стерлинг не знает, стоит ли допускать нас на передовую, у Джуда такой вид, будто он вспоминает Скарлетт, а агент Старманс сильно хочет в туалет, – прошептал Майкл мне и Лие. – Если вдруг тебе интересно.

Я оглянулась на агента Старманса, который как раз сказал, что отойдет. Джуд сунул руку в задний карман, вытащил свой потертый кожаный бумажник и протянул Слоан мятую двадцатку.

– Пожертвование, – сказал он ей. – Для музея.

Слоан сжала купюру в пальцах, и я посмотрела в глаза агенту Стерлинг. Вам неприятно, что это у меня есть повод задавать вопросы. Вам неприятно, что люди в Гейтере будут говорить со мной. Но более всего вам неприятно, что вам не так уж неприятно выпустить нас на линию огня.

Дин открыл дверь в музей и придержал ее для Стерлинг.

– После вас, – сказал он. Внешний наблюдатель принял бы этот жест за галантность южанина, но я распознала в нем не произнесенное вслух обещание: мы будем следовать ее указаниям.

Стерлинг вошла первой, остальные – следом за ней.

– День добрый, ребята. – Уолтер Тэйнс расположился за стойкой. Он выглядел такой же реликвией, как и все, что находилось в этих стенах.

Слоан протянула купюру, которую дал ей Джуд. Тэйнс кивнул на деревянный ящик на стойке. Слоан просунула деньги в него, а я тем временем заставила себя отвернуться от человека, который воспитал Найтшейда, и осмотрела полки.

Вдоль одной стены выстроились сотни бутылочек с выцветшими ярлыками. Поржавевшие инструменты были гордо выложены перед склянками из мутного стекла. На стойке под ними лежала толстая, переплетенная в кожу книга – страницы пожелтели, чернила выцвели от времени. Я разобрала рукописное заглавие, написанное вверху страницы, и сердце застыло в груди.

«Реестр ядов – 1897».

Я вспомнила Найтшейда, яд, который он использовал, чтобы убить Скарлетт Хокинс, – яд, который невозможно обнаружить, от которого нет противоядия, причиняющий нестерпимую боль. Я едва не вздрогнула, когда на страницу упала чья-то тень.

– Чтобы купить лекарства, которые могут оказаться ядовитыми, посетителям нужно было получить подпись аптекаря. – Уолтер Тэйнс провел кончиком пальца по записям в реестре. – Опиум. Мышьяк. Белладонна.

Я заставила себя перевести взгляд с открытой страницы на старика.

Тэйнс мягко улыбнулся.

– Понимаете, граница между ядом и лекарством весьма тонка.

«Эта граница тебя привлекает. – Мой мозг тут же включился на полную. – Яды тебя восхищают. Ты взял Найтшейда на воспитание, когда он был еще мальчиком».

– Музей когда-то был настоящей аптекой? – спросила агент Стерлинг, отвлекая внимание нашего подозреваемого от меня.

Тэйнс хлопнул в ладоши перед собой и подошел к ней.

– О да. Мой дедушка в молодости владел аптекой в Гейтере.

– Умирающее искусство, – прошептала Стерлинг. – Уже тогда.

Эти слова не оставили Тэйнса равнодушным. Ему нравилась Стерлинг, нравилось говорить с ней.