Книга Инстинкт убийцы, страница 102 – Дженнифер Линн Барнс

– Расскажи мне о письмах.

В этот момент мы с агентом Стерлинг вошли в комнату для наблюдения. Во второй раз смотреть эту сцену было сложнее: Дин пытался вытянуть у отца какие-то обрывки информации, Дэниел Реддинг вел с ним словесный поединок, снова и снова возвращая разговор к самому Дину.

– Я хочу узнать больше о тебе, Дин. Чем эти руки были заняты последние пять лет? Что видели эти глаза?

Ты знал, что Бриггс придет к тебе, как только обнаружат первое тело. Ты знал, что Дин придет, если ты откажешься говорить с кем-то еще. Ты спланировал это – шаг за шагом.

– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. – Голос Дина, доносившийся с экрана, становился громче и напряженнее. – Не о чем говорить. Вот что ты хочешь услышать? Что эти руки, эти глаза – они ничто?

– Они все! – На этот раз я увидела в глазах Реддинга маниакальный блеск. Он смотрел на Дина, а видел лишь себя – бога, неподвластного человеческим законам, стоящего выше эмпатии и вины. Я вспомнила, какую карту Бриггс нашел в кармане Трины – короля пик. Реддинг жаждал бессмертия. Он жаждал власти. Но больше всего ему нужен был наследник.

«Почему сейчас? – подумала я. – Почему он делает это сейчас»? Он сидит в тюрьме уже пять лет. У него ушло столько времени, чтобы найти кого-то за пределами тюрьмы, кто поддастся его влиянию, или его что-то подтолкнуло?

На экране отец Дина как раз спрашивал сына, есть ли у него девушка. Дин отрицал. Реддинг назвал его сыном, и Дин произнес четыре слова, после которых Реддинг сорвался.

– Я тебе не сын.

Я знала, что произойдет, и все равно внезапный всплеск насилия застал меня врасплох. Кулаки Реддинга обрушились на тело Дина. Он притянул его ближе к себе и сказал ему, что тот всегда будет сыном своего отца.

– Ты это знаешь. Ты этого боишься.

На этот раз я увидела конкретный момент, когда Дин сорвался, когда гнев, который, как говорил Майкл, всегда скрывался, вырвался на волю и поглотил его. Лицо Дина оставалось каменным, но в его взгляде сверкало что-то дикое. Он схватил отца, потащил его через стол, насколько позволяла цепь.

Я не отводила взгляда от экрана. Это последнее, что я видела, когда была там. Бриггс помедлил пару секунд, выжидая, пока Дин закончит, а затем отступил, но не сел, а встал за спиной Дина.

– Где хижина профессора? – спросил Бриггс.

Отец Дина улыбнулся.

– В Катоктине, – ответил он, – конкретнее не знаю.

Дин задал еще два или три вопроса, но его отец больше не сообщил ничего полезного.

– Мы закончили, – сказал Бриггс.

Дин встал. Его отец остался сидеть в совершенно расслабленной позе. Бриггс положил руку на плечо Дину и повел его к выходу.

– Дин, ты когда-нибудь говорил Бриггсу, что именно ты делал с его женой? – Дэниел Реддинг не повышал голоса, но вопрос словно поглотил весь кислород в помещении. – Или он по-прежнему считает, что это я медленно провел ножом по ее плечам и бедрам, что я погрузил клеймо в ее плоть?

Пальцы Бриггса сжались крепче. Если до этого агент вел Дина к двери, то теперь он толкал его, чтобы побыстрее увести Дина отсюда. Но ноги Дина будто приклеились к полу.

«Уходи, – мысленно обратилась я к Дину, – просто уходи».

Но он этого не сделал. Реддинг наслаждался моментом.

– Расскажи своему приятелю-агенту, что ты сделал, Дин. Расскажи ему, как ты вышел из сарая, где я держал Веронику Стерлинг, связанную по рукам и ногам. Расскажи ему, как я хотел порезать ее, а ты взял у меня нож, но не чтобы спасти ее, а чтобы сделать это своими руками. Расскажи, как ты пустил ей кровь. Расскажи, как она кричала, когда ты выжег R на ее теле. Расскажи, как ты просил меня отдать ее тебе. – Реддинг закрыл глаза и запрокинул голову, словно вознося хвалу богам. – Расскажи ему, что она была у тебя первой.