Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
— Пенсне еще смыло, валяется где-то на дне Яузы, — пожаловался я. — Знаете, Женя, мне надоело таскать эти стекляшки, вечно то зажим разболтается, то еще чего. У меня две пары и одна постоянно в ремонте. Завтра же закажу себе нормальные очки. — Ильюша, я вас, наверно, разочарую, но очки тоже смывает, когда в них ныряешь! — развеселился Петров. — Все равно! Надоело. — Ну, дело хозяйское! Вы как, пришли в себя? Пойдемте, что ли, наверх. У меня сигареты в пальто, я его наверху оставил, вместе с ботинками. Я задумчиво сощурился, рассматривая ноги соавтора: на правой был аккуратно заштопанный носок, а левая осталась босой, и Петров задумчиво трогал ею воду. Мне хотелось надеяться, что это не потому, что он хочет продолжить купание. — А носок вы тоже оставили? — Нет, Ильюша, он там же, где ваше пенсне, — ухмыльнулся Петров. — Знаете, Женя, я предлагаю еще немного посидеть тут. Если мы вдруг понадобимся, за нами спустятся — они же видели, что мы выплыли. Я не очень хочу мешать общению Ваньки Приблудного с правоохранительными органами. Петров сел на нижнюю ступеньку бетонно-гранитного спуска и озвучил негромкие, но весьма выразительные пожелания насчет того, где он хотел бы видеть Приблудного, Распутина, цианид и «браунинг». Я сел рядом и положил руку ему на плечо: — Женя, я представляю, что вы почувствовали. Но все ведь в порядке, правда? Скажу вам как идиот, который едва не утонул в реке со средней глубиной полтора-два метра, все могло быть и хуже. — Конкретно тут, у Госпитального моста, не два метра, больше, — со знанием дела возразил Петров. — Тут же были донноуглубительные работы, хотели делать из Яузы судоходную реку. Я правил статью пару недель назад, еще до той истории с… Соавтор вдруг замолчал и повернулся ко мне с недоумением в темных глазах. Отвернулся, снова взглянул на меня, словно хотел что-то проверить, и опять отвел взгляд. Что-то было не так. Я снова положил руку ему на плечо, потрепал по еще не просохшему свитеру и тихо спросил: — Женя? Все хорошо? — Да? Как же я… Петров смотрел мимо меня и бормотал что-то про то, как можно было не узнать сразу. Я проследил его взгляд и вздрогнул. Кто-то спускался к нам с набережной. Без пенсне я не мог рассмотреть лицо и видел лишь длинные ноги в коричневых брюках — на мне были такие же, только мокрые. Ботинки, наверно, тоже были похожи на мои, утонувшие в Яузе — я не всматривался. Пару секунд спустя я понял, что это помощник Ганса Василий Васильченко. А, может, и не Василий, Ганс говорил, что на самом деле его зовут по-другому. И что это самый ленивый и бестолковый товарищ во всей московской милиции, он никогда не задерживается на работе и вечно занят не пойми чем… В опущенной руке Васильченко был черный блестящий пистолет. Вася даже не целился в нас, просто держал его дулом вниз, словно забыл дома кобуру. Он спускался медленно, смотрел не на нас, а на реку, и, кажется, еще не понял, что его только что опознали как того самого «таксидермиста-сектанта». У нас еще был шанс сохранить это в тайне и аккуратно доложить Гансу. Шанс был. Вот только Женька не мог отвести глаз от брюк и ботинок Васильченко, и все бормотал, даже не мне, а себе, какой же он идиот, и как можно было не узнать раньше, и нужно было просто посмотреть с другого ракурса, снизу вверх… |