Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
«Если там, дальше, есть еще что-нибудь, я вас дождусь». Мы ведь были атеистами, оба. Но если мы встретились здесь после смерти, то почему бы нам не встретиться где-нибудь еще, правда? Как там Булгаков рассказывал? Каждый получает то, во что верит? Тогда можно я буду верить в то, что больше никогда не останусь одиноким? Раз уж верить в то, что мы выберемся отсюда живыми, не получается. — Пожалуйста, Ильюша. Не надо. Пожалуйста. Шепот соавтора сорвался в бесконечное «не надо, не надо», и я уже не мог отвести взгляд от его лица — запоминая выражение ужаса пополам с упрямством. Он ведь больше не обращался к Ваньке, только ко мне, и это «не надо» на самом деле было просьбой не вмешиваться, и глаза у него блестели не от слез, и ботинки беззвучно скользили по граниту, потому, что Петров хотел оказаться на одной линии со мной и Приблудным — осторожно и медленно, чтобы тот не заметил… Как же он говорил? «Даже не думайте опять умереть первым»? Нет, Женя. Вы не должны ловить мои пули и лезть не в свою очередь. У вас и так был цианистый калий, так что нечего тут… — Эй, там, бросьте пистолет! Руки за голову, быстро!.. Я повернулся на крик: по набережной бежали помощник Ганса Васильченко и еще какой-то нервный молодой человек, оба с оружием. А вот Приблудный, зараза, оборачиваться не стал. — Учитель сказал, что я вас спасу!.. Все, что я успел, это подумать о направлении, в котором нужно отправиться таким прекрасным спасателям. Потом — резкий звук выстрела, и толкнуло в грудь, скользкий парапет ушел из-под ног, и… Удар об воду, как больно, и страшно, в глазах темнеет, и вода обжигает горло, а тяжелое пальто тянет на дно, в объятия смерти, из которых не выбраться… … а Лидия Штайнберг, получается, будет за мной нырять?.. Миг, оцепенение отступает, и я вспоминаю, что надо грести. Ганс говорил, прежде всего нужно попытаться вынырнуть и сделать вдох. Железные нагрудники военного образца, которые он надел на нас с Женькой, будут тащить на дно, и долго плыть с ними не получится. Поэтому нужно снять их как можно быстрее. В кармане должен быть нож — если, конечно, он не валяется сейчас на дне Яузы — я должен постараться разрезать ремни. Но сначала — вдохнуть. Вода — зеленый туман, и я ничего не вижу, и не понятно, в какую сторону плыть, и, кажется, это паника. Страшно. Нельзя паниковать, нет, но я… … я не могу дышать!.. … страшно, и горит горло, и легкие тоже, как будто снова туберкулез… Я должен плыть, вверх, но нет сил, и, кажется, это все, больно… как больно. Воздух обжигает лицо. Мне удается вынырнуть, вдохнуть воздух, но пальто тянет вниз, и я не могу ни за что схватиться, потому, что везде вода, и… …вода шумит в ушах, опять, в глазах зеленоватая муть, я тону… …страшно, ужасно страшно… Я захлебываюсь водой пополам с воздухом, и не понимаю, куда и как плыть, и берег так далеко, и держать голову над водой все сложнее… — …сюда!.. плывите!.. руку!.. Знакомый голос, и жесткие пальцы хватают меня за плечо, сзади, и чьи-то руки приподнимают голову над водой, и можно вдохнуть. Женя? Его что, тоже скинули в Яузу?.. — Тише, не волнуйтесь!.. Вы ранены?.. Вы можете плыть?.. Паника схлынула, оставив ужасную усталость. Я больше не боялся утонуть, потому, что рядом был Женька — он плыл и тащил меня за собой, схватив за плечо. Вариант, что я могу плыть сам, он, кажется, не рассматривал. |