Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
Или сходит с ума — его право. Или… Завканц снова уткнулась в планшет. Петров проследил ее взгляд: — Ленин? — ошарашенно пробормотал он. — Там что, Ленин? Так он же умер!.. — Умер и попал в посмертие, как и все, — пожалуй, с некоторым облегчением подтвердила завканц. — А теперь он умирает опять. Но забрать его душу и передать дальше в силу определенных причин сейчас могу только я. Поэтому я хочу попросить вас подождать там еще немного — пока я не разберусь с Лениным… Листок Реестра в планшете снова болезненно вспыхнул, и завканц, оставив софистику, перевела взгляд на Петрова. Тот кивнул. Едва ли он что-то осознавал. Для только что умершего человека все это звучало как бред. Но когда завканц толкнула его назад, в безжизненно распластавшееся, укрытое туманом тело, его продолговатые темно-карие глаза расширились от изумления. Потом он судорожно втянул воздух разбитыми губами — уже где-то там, в ростовской степи, в изодранной гимнастерке и с глубокой раной на голове — и, вновь ощутив боль, потерял сознание. Завканц отвернулась, стянула брезентовую рукавицу, прижала печать на перстне к пульсирующей красной строке и шагнула в туман. Глава 2 02.07.1942. С. Маньково-Калитвенское Ростовской области РСФСР СМ. Л.А. Штайнберг. Листок Реестра в планшете был заляпан бурыми пятнами, а рукавицы, кажется, потерялись где-то между мирами. Снова очутившаяся в ростовских степях завканц, шатаясь от усталости, обошла полупрозрачного деревенского фельдшера и склонилась над его пациентом. Петрова отвезли в госпиталь, бережно замотали пробитую голову, кажется, делали еще что-то, словно не веря в неизбежную смерть — но помочь ему было невозможно. Разбираясь с Лениным, Лидия Адамовна то и дело посматривала в планшет — строка в Реестре не сходила с ума, не горела, а только мерцала, тихо и деликатно. Кажется, за эти четыре часа Петров ни разу не пришел в себя. И все же завканц успела раз сорок проклясть тот час, когда поддалась панике и отправила его обратно в тело. Подумаешь, Ленина пожалела! Да знай она заранее, с каким трудом придется вытаскивать вождя мирового пролетариата из искалеченного, но все еще цепляющегося за жизнь трупа, и как тяжело (во всех смыслах этого слова) будет тащить его дальше, она бы спокойно проводила Петрова и пошла бы за Лениным. Медленно. Не торопясь. С перерывами на обед. В конце концов, она много раз докладывала высшему руководству о проблемах со свежими кадрами и… – ..сделали все, что могли, — устало произнес фельдшер. — Поймите, ему бы и в Склифософского не… Завканц сбросила с себя оцепенение. Последнее, в чем она нуждалась, так это в том, чтобы умирающего писателя — да, по пути она вспомнила, что Петров писатель и журналист! — переправили в какую-нибудь больницу и там, чего доброго, спасли. Тогда ее точно вышвырнут с работы и отправят под трибунал за умышленное вмешательство в естественный ход истории. Завканц помнила, что именно так закончил ее предшественник. Тогда, в 1916-м, Лидия Адамовна возглавляла Третий отдел Минсмерти, была постоянно занята и не слишком вникала в эту историю. Запомнилось только, что бедолага все равно долго не прожил: сначала его, кажется, отравили, потом застрелили, и под конец сбросили в реку. Казалось бы, результат один, но тогдашнему главе Минсмерти это стоило должности. Тогда же у завканц и испортились отношения с Иваном Борисовичем — ну а с чего бы им не испортиться, когда тот уже тогда был замом и сам рассчитывал возглавить «осиротевшее» министерство, а в итоге его задвинули в угол. А, впрочем, ходил бы и радовался, что не уволили за компанию с начальником. |