Книга Дохлый таксидермист, страница 90 – Мария Самтенко

А еще он знал, что Учитель не к добру так надолго задумывается.

— Вань, мне это не нравится, — сказал Учитель после долгой паузы. — Слишком уж много совпадений вокруг этих двоих. Боюсь, им грозит опасность. Даже не им, а Петрову. Мне жаль, что ты привязался к нему.

— Что за опасность? — насторожился Приблудный. — Ты думаешь, ему попытаются пробить черепушку еще раз?.. Мне это не нравится!

Ванька совершенно не желал Жене зла. Петров был хорошим приятелем, веселым и добрым, и Ваньке он нравился! Да и Ильф тоже: в последнее время он слегка оживился и перестал быть таким холодным и ершистым, как до Ташкента. Он уже не приставал к Ване с идиотскими вопросами вроде «как у вас дела», «как ваше настроение», «что вы думаете по поводу этого или того» и даже «что вам сегодня снилось», потому, что адресовал все это Петрову. Тот героически брал всю эту утомительную дребедень на себя, да еще и держался при этом так, словно только и мечтал о том, как будет рассказывать Ильфу о своих снах и выслушивать его идиотские комментарии.

Так что от Петрова была сплошная польза, и Ваньке совсем не хотелось, чтобы с ним что-то случилось! Тем более, чтобы ему проломили голову! А если насмерть?!

— Учитель, мне это не нравится, — повторил он. — Мы должны что-то сделать, предупредить их! Я боюсь, это связано с теми переговорами с Гансом Гроссом, которые они вели на телеграфе. Помнишь, я рассказывал? Про Ленина, Троцкого и твоего царя Николая?

Учитель бросил на него острый взгляд и кивнул.

— Да, Ванюша. Я тоже так думаю. И ты, наверно, заметил, что все, кто замешаны в той истории с Лениным, умирают. И… я сожалею.

— Но как же, Учитель!.. — испугался Приблудный, но наставник уже встал и снова пошел к своим иконам. Очень-очень быстро!

Ваня поймал его у фанерной двери в дальнюю комнату. Учитель высвободил из пальцев Прибудного полу своего черного полумонашеского платья, и ответил на немую мольбу Ваньки долгим и грустным взглядом:

— Боюсь, мы уже не сможем помочь им.

— Но Учитель!..

Дверь закрылась, но Приблудный так и остался стоять.

Он слышал молитву Учителя, потом как он шуршит документами, потом опять молитву, и как будто он просит у кого-то прощения, потом тишину — и никак не мог собраться с силами, чтобы уйти к себе. Сначала он думал, что нужно пойти в милицию и все рассказать, потом — что нужно бежать к Ильфу и Петрову, предупредить их, а потом просто стоял носом в закрытую дверь и почти бездумно сочинял стихи.

И, конечно, едва не получил по носу, когда Учитель распахнул дверь.

— Ты еще тут? — зачем-то спросил он, и Ванька мрачно кивнул.

Только Учитель все равно это не видел, потому что зашел обратно. Правда, в этот раз он торчал за закрытой дверью буквально пару минут, а потом высунулся и спросил:

— Ты говоришь, они хотят со мной встретиться?..

— Угу, — кивнул Приблудный. — Представляешь, они подозревают тебя в чем-то нехорошем. Я пытался им объяснить, что в тот раз, ну, в сарае, с Женькой бы ничего не случилось, потому, что я бдил, но они все равно не отстали. Ильф сказал, что ты подозрительный, как борщ Петрова, и что они хотят непременно с тобой познакомиться. Или, сказали, будут принимать меры. Но… но они все равно хорошие, Учитель!..

— Хорошо, Ваня, я попробую дать им возможность спастись, — вздохнул Учитель. — Только ты должен понимать, что все в руках Господа. Даже с моей, хм, помощью, у них будет мало шансов… выжить. И ты должен будешь слушаться меня беспрекословно.