Книга Дохлый таксидермист, страница 88 – Мария Самтенко

— Чего там тебе выразили, Ванюша? — ласково спросил Учитель.

Он стоял на коленях перед иконой, спиной к двери, и опять отмаливал какие-то грехи. Приблудному, как человеку совершенно далекому от религии, было даже немного удивительно, когда Учитель успевает грешить в таких количествах.

— Ну эту! Которую! Вотум недоверия, вот!

— Господь с тобой, Ванюша! Рассказывай по порядку, — сказал Учитель, по-прежнему не оборачиваясь.

Обычно Ванька ждал, пока он закончит, но тут ему прямо очень не терпелось поделиться.

— Да эти двое, Ильф и Петров! Я уверен, что это Ильф, его козни: Женя бы до этого не додумался. Сказали, что хотят познакомиться с тобой и убедиться, что ты не собираешься затащить меня в секту. Жилье, сказали, ты у меня отобрать не сможешь, потому, что я и так живу у знакомых, но мало ли что! Я, конечно, сказал, что это не их собачье дело, но они гнусно заухмылялись, и заявили, что не собираются верить мне на слово, а успокоятся только тогда, когда познакомятся с тобой лично!

Вот тут Учитель отвернулся от иконы, посмотрел на Ваню, и его светлые глаза под кустистыми бровями изумленно расширились:

— Они тебя еще и побили?!

Он коснулся Ванькиного лба прохладными пальцами, поворачивая голову к тусклой лампочке, и Ваня смущено ковырнул пол носком ботинка — кажется, ссадина на виске снова начала кровить, а он рассчитывал, что Учитель ничего не заметит.

— Нет, ну ты что! Они же эти, интеллигенты! Просто прополоскали мозги: беспокоимся за тебя, боимся, что ты связался с дурной компанией, туды и сюды…

— Ваня! Прости Господи, я тебя сейчас стукну! — сердито крикнул Учитель. — Не доводи до греха, я же волнуюсь! Если ты сейчас скажешь, что шел-шел и упал!..

— Ладно, ладно! — испугался Приблудный, который как раз открыл рот, чтобы поведать наставнику про «мокрые ступеньки на входе в кинотеатр». — От тебя ничего не скроешь! Не зря, наверно, про тебя говорили, что ты колдун и заколдовал самого царя!

Учитель добродушно хохотнул в бороду и потащил Ваньку мазать рану зеленкой. Комнаты у него шли анфиладой, и кухонька была в самой первой, ближе к двери.

— Это были гнусные выдумки! Они специально так говорили, чтобы был повод убить меня. Ну, бог им судья! А ты стой, не вертись!.. И рассказывай, рассказывай, чего замолчал!..

Ванька фыркнул, в очередной раз убеждаясь, что от Учителя ничего не скроешь, плюхнулся на любимый стул с высокой спинкой и принялся рассказывать, как Ильф с Петровым вероломно позвали его в кино и хорошенько прополоскали мозги аккурат перед началом сеанса. А после фильма, когда все успели остыть…

— Мы с Ильфом вышли, стоим, ждем Женьку. Он пошел в туалет, а там народу, вот он и застрял. Не знаю, что там, или живот у него прихватило, или просто стоял, пропускал половину очереди без очереди. Ну, ты же знаешь, какой это человек, он даже в туалет заходит последним, вдруг кому больше надо!.. Мы, значит, вышли, Ильф стоит на ступеньках, курит. Я отвернулся от дыма, ну и от рожи этой занудной, и тут какой-то мужик в капюшоне. А там уже все стемнело, дым, опять же, народу не очень много. И вот, значит, мужик меня спрашивает: «Евгений Петров?». Ну я и ляпнул: «Да».

— Зачем? — поразился Учитель.

— Да я и не помню, это как-то само собой вышло. Я… а, да, я подумал, что он узнал Ильфа, там же морда приметная, и захотел взять у них с Петровым автографы, — вспомнил Ванька. — Ну я и решил пошутить. А он такой, раз, на меня! Ильфа оттолкнул, тот по ступенькам кубарем, потом ко мне, хвать за шиворот, и железякой по голове! Да с размаху!..