Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 11 – Мария Самтенко

- Понятно, - смущенно опускаю голову. - Простите.

Забыла! Петрикор Дагель же говорил, что на этом заседании никто не будет выяснять, виновна я или нет! Здесь выясняется лишь то, достаточно ли доказательств, чтобы предъявить мне обвинение. А потом решить, оставить меня под стражей или отправить домой под подписку о невыезде, или что тут положено. Техническое, по сути, заседание - ну, если не брать в расчет то, что я вообще могу отсюда не выйти.

Впрочем, судя по целой толпе народа, которая сбежалась посмотреть, общественность эти процессуальные моменты тоже понимает не до конца.

- Рассматривается вопрос об избрании меры пресечения. Итак. В материалы дела представлено ходатайство следователя об определении меры пресечения в виде подписки о невыезде, включающей обязательство не покидать Моривилля и его пригородов и не выходить из дома после полуночи. Господин Петрикор Дагель, встаньте! Вам известно, что госпожа обвиняемая не имеет определенного места жительства?

Сердце замирает, когда я понимаю, что судья прав. Куда мне идти? Обратно в приют? Так ведь его содержание оплачивается из городского бюджета, так что для магистрата и так, и так расходы.

Но следователь встает с ближайшей скамьи и с достоинством отвечает:

- Насколько мне известно, госпожа обвиняемая проживает в городском сиротском приюте. Согласно разъяснениям Совета Судей Королевства Кормогора от седьмого июля прошлого года, избрание меры пресечения в виде заключения под стражу не рекомендуется применять к сиротам без веских оснований. Совет Судей отмечает, что это может подтолкнуть социально уязвимых воспитанников приюта к преступному миру…

- Достаточно! Содержание разъяснений Совета Судей Королевства Кормогора суду хорошо известно. Ваше ходатайство отклоняется как необоснованное. В конце концов, я даже не вижу среди присутствующих представителей сиротского приюта. Едва ли они заинтересованы в том, чтобы содержать у себя обвиняемую, пока идет следствие.

На этих словах я с ужасом поворачиваюсь к залу и убеждаюсь, что матушки-настоятельницы действительно тут нет. Кто угодно, включая мясника из ближайшей лавки и булочника (судя по корзинке, еще и с товаром!), но не она. Но почему? Она поговорила с Реналем и разочаровалась во мне? Или у нее просто другие дела? Или… или она бегает по городу, пытаясь набрать сумму на мой залог?

Взгляд останавливается на моем бывшем женихе. Реналь выглядит счастливым, а мне от этого хочется зарыдать. Любимый делает мне больнее, чем весь моривилльский суд, вместе взятый.

- Садитесь, господин Дагель. Ваше ходатайство отклоняется. Суд самостоятельно изберет обвиняемой меру пресечения в виде…

И тут массивные деревянные двери распахиваются как от пинка.

В зал судебного заседания влетает настоятельница сиротского приюта с какими-то документами в руках. Матушка Эрмина взволнована, короткие полуседые волосы стоят дыбом, оранжевое платье помялось, а туфельки испачканы в пыли.

Споткнувшись о порог, настоятельница бросается к Гейдену Аурусу:

– Господин судья, я…

– Сядьте! – резко отвечает тот.

Настоятельница не из робких, но из-за окрика судьи она опускается на ближайшую скамейку – булочник галантно уступает ей место – и повторяет уже гораздо тише:

– Но я…

– Сядьте и не нарушайте порядок в суде, не то придется вас вывести!.. Суд избирает обвиняемой меру пресечения в виде подписки о невыезде, обеспеченной залогом!