Онлайн книга «Истинные (не) изменяют в марте»
|
Дело в том, что соседушка не мог знать, что Персик погиб. Лиска рассказывала, что когда кота сбили, карета даже не затормозила. Господин Летификус с соседом тоже не общался, да и вообще рассказал про Персика только мне – я потом специально уточнила. Информацию об остановке в приюте Кейндагель получал от бестолкового Джади, а тот не знал, что Персичек – зомби. Соседушка ничего не отрицает, только бросает на Лиску презрительный взгляд. Вернее, не на нее, а на Персика: – Для профессионального некроманта Летификус слишком сентиментален. Отдать год жизни, чтобы спасти кусок меха! Это глупо. – Правда? А, по-моему, глупо – это с наклеенными усами ходить! И с бровями! Кстати, усы и брови Кейндагеля тоже навели меня на мысль о том, что соседушка связан с некромантией. Летификус-то у нас лысый. Может, у них это профессиональное? А потом я пошла к мэру уточнять и выяснила, что да, они-де с Гейденом наводили справки и проверяли личность этого типа, когда он только появился с закладной. Выяснили, что Кор Кейндагель – действительно некромант из Берена. На мой резонный вопрос, а нельзя было сказать мне об этом раньше, я получила удивленный взгляд и вопрос: а какая разница, кто он? Некроманты – это такие же граждане, как и все остальные. Налоги, вон, платят, в гильдиях состоят. Документы Кейндагеля тоже они проверяли, наводили справки и выясняли, что там нет никакого подлога. Им даже пришел ответ на запрос из Берена: да, мол, есть такой некромант. Все описания совпадают. Потом я вернулась в суд к Гейдену Аурусу – это и был тот самый визит, когда я попросила его больше не лезть в мою жизнь – и он сказал, что тоже ничего особенного в отваливающихся усах и бровях не увидел. Для некромантов проблемы с волосами нормальны. Вот только мне показалось странным, что Кейндагель так не хотел связываться с законом. К тому моменту я еще не успела поговорить с Джади и выяснить, что за юридическое сопровождение авантюры у них отвечал покойный игроман Джет. И я пошла к Летификусу и спросила, известно ли ему что-то насчет Кейндагеля и зачем некроманту может понадобиться приют. Папа Лиски ничего не знал, но сидевшая у него в гостях матушка-настоятельница… «Мари, я думаю, это лич. Мертвый некромант, поднявший сам себя. Я много раз сражалась с такими. Личами обычно становятся трусы, боящиеся смерти». «А зачем ему может понадобиться приют?» «Понятия не имею. Мари, мне никогда не попадались личи в своем уме – только безумные чудовища. Пока они могут соображать, они скрываются». В фиалковых глазах господина Летификуса – скорбь. Он кивком подтверждает, что лич в своем уме – это редкость. И что Кейндагель действительно может быть личем на начальной, так сказать, стадии. «Они, конечно, вне закона, но если что, вашему соседу даже не нужно было подделывать документы. Просто скрыть факт собственной смерти и спокойно ездить по старому паспорту». А потом папа Лиски добавляет, что если Кейндагель смог поднять самого себя, то гораздо сильнее Летификуса как некромант. Но… Он смотрит на матушку Эрмину – и та смущенно опускает глаза. – Господин Кейндагель, Джади нам все рассказал. Поэтому мы и вызвали вас сюда. Я, Лиска, господин Горан Летификус и госпожа Эрмина Эрбо. Летификус и матушка-настоятельница выходят из гостиной. Матушка взъерошена и поправляет оранжевое платье, у папы Лиски блестят глаза. |