Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 115 – Мария Самтенко

Кейндагель и Джади исчезают к следующему утру – просто уезжают в неизвестном направлении. Соседская усадьба оказывается выставленной на продажу – о чем гласит объявление прямо на заботе. Причем писать о продаже советуют в Берен.

К обеду я еду к мэру: отдаю ему все расписки от Кейндагеля и рассказываю, что случилось в приюте.

Ну, почти все. В моей истории Кейндагель не лич, матушка Эрмина и господин Летификус фигурируют только как консультанты, а балбес Джади не валяется в подвале связанным, а якобы героически отстаивает интересы приюта. Ну, это чтобы не поднимать вопрос о том, что у него, вообще-то, условный срок. Заканчивается уже, но все равно не хотелось бы, чтобы «условка» превратилась в тюремное заключение.

Хотя лови еще Джади по всему Берену! Или дальше – сдается мне, Кейндагель все равно там долго не просидит. Поменяет все-таки документы на фальшивые, раз уж засветился под своим именем как лич, и привет.

У меня складывается ощущение, что мэр не совсем доволен тем риском, на который я пошла, добывая эти расписки и письменные пояснения. Что ж, зато он явно счастлив, что ситуация с приютом наконец-то разрешилась!

– Со следующей недели начну искать новых работников, – говорю я. – Эти два дня буду просто лежать и отдыхать. Даже из приюта выходить не хочу.

– Придется выйти, послезавтра у нас весенний благотворительный бал, – смеется мэр. – Будем собирать деньги на новый парк. Бальный зал магистрата красят, и мы с женой решили предоставить для этого свою усадьбу. Вы должны быть обязательно.

– Тогда полтора дня лежать, – улыбаюсь я. – Но не меньше!

Как же, как же…

На меня за эти дни чего только не сваливается!

Сначала Аноним присылает мне красивое платье для бала, сопроводив это запиской про очередное «последнее письмо». Я-то еще ничего, но Лиска ее читает с третьего раза, потому что от смеха не может сосредоточиться.

Потом приезжает Айк и с непонятной озадаченностью на лице отдает мне сверток от господина Гейдена Ауруса. Внутри мои забытые перчатки и почему-то внезапный шарф из тонкой, почти в паутинку шерсти. И не менее внезапная записка от судьи, где он сожалеет, что не смог передать перчатки раньше, и в качестве извинений возвращает их с шарфом. Увы.

Я пытаюсь выяснить у Айка, в каком настроении судья это передавал – ну, я же должна знать, собирается ли он после этого как-то со мной контактировать или намерен добросовестно «не участвовать в моей жизни» – но старый слуга и сам весьма озадачен. Кажется, я зря отпустила Джади с Кейндагелем – надо было оставить его сидеть и говорить гадости, чтобы всякие записки и прочая ерунда не заставляли меня волноваться.

Но это еще не все! Выясняется, что в холле Айка поймала Виолетта и тоже вручила записку для меня:

«Марианна, я нашла А., вот адрес».

Айден! Где-то, судя по адресу, в пригородах Моривилля. Заехать, что ли? Или не сегодня?

Потом ко мне приезжает посыльный от Дагеля, и вопрос отпадает сам собой. Выясняется, что королевский судья едет в Моривилль и собирается назначить судебный процесс по моему делу на вторник – а это через три дня! У него какие-то дела на севере страны, и он хочет заехать по пути в Моривилль и рассмотреть мое дело, чтобы не мотаться туда-сюда.

По имеющимся доказательствам.

«Тем лучше для вас, Марианна» – пишет Дагель. – «Собранных улик явно недостаточно, чтобы признать вас виновной».