Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 113 – Мария Самтенко

– Мы знаем, что вы убили предыдущего хозяина приюта. Час назад наш штатный ветеринар развеял его дух, и последним желанием призрака было то, чтобы приют не достался вам и вашей шайке мошенников. Так что…

– Жалкие создания, вы думаете справиться с личем?

– Справимся, еще как, – заставляю себя презрительно фыркнуть, чтобы не было заметно, как мне страшно. – Более того, нам за это ничего не будет. Видите ли, я консультировалась с юристами и выяснила, что личи в Моривилле, да и в целом в нашем королевстве, вне закона.

Это правда. Они не преследуются по закону, просто считаются мертвыми. Не субъектом права, а вещью, как зомби. Такая вот юридическая коллизия. За убийство лича даже не осудят, потому что они и без того мертвы. Разве что дадут штраф за надругательство над захоронениями. Я уже все выяснила.

– Вы для этого притащили сюда храмовницу? – продолжает психовать соседушка. – Я чувствую, как от нее смердит ладаном!

– Это новые духи, – с улыбкой отвечает матушка Эрмина. – Не всем нравятся, конечно. Мертвые плохо реагируют. Знаете, когда настала мода договариваться со злом, я ушла работать с сиротами. С ними, знаете, проще, – щебечет матушка-настоятельница. – Не нужно закрывать глаза на то, что не нравится. Но иногда приходится тряхнуть стариной, правда-правда?

Ладан. Кусочек мела в руке. Платье настоятельницы взмывает в такт ее шагов.

Глаза Лиски и ее папы одинаково круглые – кажется, они не ждали, что безобидная Эрмина сразу бросится в бой. Сходу.

Персик мяукает у дочки некроманта в руках.

– Не плачь, котик, тебя никто не тронет, – ласково говорит матушка. – Ты никому не угрожаешь.

А кто угрожает? Кто? Даже мне тут немного не по себе.

Крест. Круг, нарисованный в воздухе. Соль. Ладан. Молитва на губах матушки.

И зеленеющий лич, загнанный в угол.

– Вы всерьез хотите убить меня, а? Вас же посадят! Уедете на каторгу! Ха!

– Не убить, – серьезно поправляет матушка-настоятельница. – Ты уже мертвый. Ты просто отправишься куда следует.

Она вскидывает руку – и мы понимаем, что все. Или почти все.

– Кейндагель, поклянись своим прахом, что оставишь в покое приют и Марианну, – быстро предлагает Летификус. – Тогда мы попросим Эрмину закрыть глаза на зло еще раз.

– Я согласен, – не раздумывая, скрипит лич. – Найду другой источник силы! Возитесь сами с вашим дурацким приютом!

– Так, подождите, у меня тут совершенно случайно есть текст клятвы... – влезаю я, размахивая листочком.

Текст, между прочим, составлял Петрикор Дагель. Сначала я думала к судье обратиться – это было еще до того, как я наговорила ему всякого – но проблема в том, что участие, с которым господин моривилльский судья внезапно относится к моим делам, тут не совсем на пользу. Гейден Аурус точно начал бы выяснять, что стряслось, еще поучаствовать бы захотел, а нам этого не надо. У нас тут и так все на грани законности.

А вот следователь спокойно составил текст клятвы, когда я обрисовала «гипотетическую» ситуацию, и только просил быть осторожной и при любой опасности обратиться к нему.

Кейндагель хватает лист и шарит по карманам. Автоматическую ручку ищет. Он вроде и мертвый, но жест такой простой, человеческий. Не тянет он, в общем, на зло.

А, может, в этой истории и нет абсолютного зла? Но убийца-то есть! Хотя он и клянется, что колдовал лишь на то, чтобы хозяин приюта уехал. Не думал, что старик окажется таким хилым.