Книга Мой невыносимый сводный дракон, страница 102 – Александра Каспари

– Ты имеешь в виду Ханну Олсен? – уточнил Шейн. – Она единственная из его команды, не прошедшая во второй тур.

– Я не заметил её среди провожавших, – добавил Брен.

А Эл оглянулся на то место, где драконы-волонтёры разбирали завал, и сказал:

– Надеюсь, там никто не остался.

Мы помолчали, полностью разделяя его чувства.

Немного отдохнув и набравшись сил перед длительным перелётом, наша четвёрка продолжила путь.

Горячий сухой ветер нёс запах гари и мелкие песчинки, неприятно щекочущие нос и попадавшие в глаза. Впереди простиралась огромная по площади Огненная долина с потрескавшейся каменистой почвой и настоящими кратерами – провалами в земной твердыне, откуда периодически вырывались фонтаны огня и раскалённого пара. Люди говорили, дождей в этой местности не было лет семьдесят. Нет ни деревца, ни травинки, ни ручейка, ни птички – всё голо и безжизненно. Пейзаж настолько нереалистичен, что кажется, будто мы не на Земле вовсе, а на какой-то необитаемой планете.

Летим достаточно высоко, однако и выстреливающие из сухой земли гейзеры бьют на приличную высоту. Шипят, плюются паром и кипятком, словно взорвавшийся чайник. Одиночные, двойные, выстреливающие в ряд залпами и сплошной стеной, они возникают совершенно неожиданно, будто нарочно охотятся на драконов!

Из-за хаотично выстреливающих струй мы не сразу увидели летевшего навстречу дракона. Он двигался, припадая на левую сторону и практически не работая одним крылом – оно дымилось и тлело. Правилами не запрещено помогать другим участникам, однако в том, что пострадавший – один из непропорциональноголовых дружков Гриана Ханнигана, сомнений не было. А им я бы помогла в самую последнюю очередь. Тем более, пролетая мимо, тот дохнул огнём в нашу сторону, опаляя похлеще гейзера. Эл клацнул зубами в ответ, а Брен выпустил огненный поток, подпалив нахалу кончик хвоста. Пусть знает!

Мы с Элом переглянулись и, клянусь, подумали об одном и том же. У Гриана выбыл ещё один игрок. Четыре на четыре. Теперь наши шансы равны. Точнее, были бы равны, если бы все играли честно.

До следующей стоянки сотни миль. Несколько часов непростого полёта без возможности приземлиться и отдохнуть. Да даже поговорить нельзя! Общаемся только взглядами и коротким пересвистыванием.

Солнце палит нещадно. Так же сильно припекает и снизу. Лавируем между выплесками огня и пара, уклоняемся от фонтанов испаряющегося в полёте кипятка, обгоняем истощенных долгим перелётом драконов, не пожелавших потратить полчаса на отдых на северном склоне скалистых гор. На этот счёт у моего отца всегда имелась поговорка: «Время, ушедшее на заточку косы – не потраченное, а сэкономленное».

Усталости пока не чувствую. Стараюсь не думать об ушибах и синяках, полученных во время обвала – они почти не дают о себе знать. Вспоминаю вчерашний разговор с Рут. Мы сидим в беседке у пруда и потягиваем лимонад. Погода прелестная. На лужайке гуляют золотые фазаны, в воде плещется пара белоснежных лебедей.

– Что, дорогая, не замучил тебя Эл гиперопекой? – интересуется подруга.

– Нет-нет, что ты! Я подобные попытки пресекаю на корню! – отмахиваюсь я, хотя в глубине души понимаю, что Эллиот как никто другой склонен опекать, контролировать, защищать и ограждать.

– Ну, раз дело дошло до помолвки, значит, вы идеально спелись, – продолжает Рут. – Я выросла в Линхольде и знаю Эла ещё со школы. Он и прежде был склонен к гиперответственности, но после смерти матери стал совсем повёрнутым на этой почве. Поначалу даже твердил, будто виноват в её смерти.