Книга Тетриус. Книга 3, страница 138 – Татьяна Герцик

Медиатор молча любовался сполохами горящего в камине огня, сложив кончики пальцев и постукивая их друг о друга. Потом выговорил с тягостным вздохом:

— Должен лишить, на этот счет есть даже королевский указ. Главой дворянства в стране априори становится маркиз Белевотто. Вот тогда нам придется туго. Я даже готов заранее сложить с себя все полномочия и уехать в свое поместье.

Беллатор подошел к каминной решетке из массивного чугуна, поставил ногу на резной завиток и мрачно усмехнулся.

— В этом случае, отец, наместником по праву рождения буду назначен я. Дворянство не станет нарушать королевские указы. Мы и живем более-менее спокойно только потому, что подчиняемся давно исчезнувшим королям. И наша знать это прекрасно понимает. А я наместником буду гораздо более несговорчивым, чем ты. Так что твой уход все равно ничего не решит.

Наместник немного помедлил.

— Ты прав. Но я все равно через год-другой уйду. Мне хочется просто пожить, а не служить, как я делаю всю свою жизнь. Знаешь, на цветочки посмотреть, соловьев послушать. Понять, что это такое — жизнь без спешки и ответственности. Меня наконец-то прельщает та жизнь, которую я никогда не знал.

— Что-то тебя на лирику потянуло, отец. Что это с тобой? — Беллатор подошел вплотную к отцу и заглянул ему в лицо.

Медиатор смущенно развел руками.

— Старею, наверное. Устал. Если бы была жива моя дорогая Оливия, мне было бы легче. А так… Я чувствую себя даже не уставшим, Беллатор, а попросту изможденным, измученным. Присутствие и поддержка любимой женщины чрезвычайно много значит для любого мужчины. Но для правителя, облеченного властью, она жизненно необходима. Потому что власть — это в первую очередь ответственность, а непомерная ответственность может переломить любой, даже самый крепкий хребет.

Он мрачно качнул головой, подтверждая свои слова и ушел в свои покои, болезненно сгорбившись.

Почтительно проводив его до дверей, Беллатор вернулся к секретеру, открыл очередное донесение и попытался читать. Но в голове неотрывно звучали слова: «Присутствие и поддержка любимой женщины чрезвычайно много значит для любого мужчины». Да, это так. Он готов подтвердить даже не каждое слово, а каждую букву в сказанном. Станет ли для него поддержкой любимая женщина или ему, как отцу, придется нести эту ношу в одиночку?

В дверь раздалось странное поскребывание, и он замер, не понимая, чего ему ждать. Дверь медленно отворилась, и в кабинет вошел Роуэн.

Беллатор стремительно направился к нему.

— Здравствуй, дружище! Что случилось? Тетя сообщила мне, что ты якобы заперт в застенках кардинала. Что он задумал?

Роуэн хмуро ответил на приветствие и без приглашения устроился в том же кресле, что до него сидел Медиатор.

— Я для этого и здесь, чтоб об этом сказать. — И тут же с негодованием выпалил: — Не любитель я тайных ходов, да еще в подземелье. Мне пришлось пробираться к тебе по тому крысиному лазу, что ты показал мне в прошлый раз. До сих пор противно. Как только по ним ходит Феррун?

Беллатор сочувствующе потрепал его по плечу.

— Думаю, ты с таким риском пробрался ко мне посреди ночи не для того, чтобы лишний раз вспомнить нашего крысолова?

— Меня прислал сюда кардинал, — Роуэн нахмурился и нехотя выговорил: — Он велел передать Медиатору, что на ближайшем совете дворянства он представит меня как Ромуальда.